За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941

Казалось, что решения июльского пленума 1928 года, который четыре дня обсуждал политику заготовок и общее хозяйственное положение в стране, шли именно в этом направлении. В них говорилось о повышении государственных закупочных цен на зерно, о недопущении репрессий в новой заготовительной кампании, о необходимости оживления местных рынков и частной торговли. Хлебные карточки, по мнению Микояна, который делал доклад на пленуме, должны были быть отменены:

Практика показала, что карточки не экономят хлеб, а наоборот, при наличии карточек каждый считает революционным долгом использовать полную норму. Надо будет решительным образом отказаться от этой системы. Там, где она введена, ее надо устранить[66].

Комиссия Оргбюро ЦК, созданная специально для подготовки новой заготовительной кампании, в качестве мер для «оздоровления рынка» предложила увеличить производство товаров для крестьян и улучшить снабжение деревни. Комиссия считала целесообразным «завоз сверх импортного плана до 30 млн рублей товаров из‐за границы для производственного и личного снабжения деревни» (!)[67].

Но при этом никто не говорил о снижении темпов индустриализации. Напротив, отправной вариант пятилетнего плана, который был практически невыполним, заменили еще более фантастичным «оптимальным вариантом». В ноябре 1928 года в выступлении на пленуме ЦК Сталин поставил задачу догнать и перегнать в промышленном развитии передовые капиталистические страны. Пленум одобрил увеличение на 25 % капиталовложений в промышленность в 1928/29 году. Львиная доля инвестиций шла на развитие тяжелой индустрии. В результате сценарий хлебозаготовок прошлого года повторился[68].

Из-за распутицы заготовки начались с опозданием. Государственные заготовительные цены были повышены недостаточно: на рожь от 15 до 30 %, на пшеницу от 8 до 16 %, частник же платил в 1,5–2 раза больше[69]. Нуждавшиеся в деньгах бедняки и маломощное середнячество сдали государству зерно сразу, и с ноября 1928 года ход хлебозаготовок резко упал. Крепкое середнячество и зажиточные, основные держатели товарного хлеба, недовольные условиями заготовок, продавали зерно частнику или придерживали его, выплачивая налоги за счет сдачи государству технических культур и мяса. Крестьянская логика была проста: «Хлеб своего места не пролежит», «Кто же враг своему хозяйству — продавать хлеб по 1 рублю, если же весной возьмет 4–5 рублей»[70].

Появились и новые трудности. По сравнению с прошлым годом изменилась география заготовок. Из-за неблагоприятных климатических условий и снижения урожаев в «близких» производящих регионах (Украина, Северный Кавказ, Крым) основная масса хлеба оказалась сосредоточена в отдаленных районах с редкой транспортной, складской и мельничной сетью (Сибирь, Казахстан, Урал).

Хлебозаготовки шли на уровне прошлого года, в то время как индустриальный бум нарастал. Численность рабочих, как и других «плановых потребителей», быстро увеличивалась. По сообщению Центросоюза, к осени 1928 года запасы хлеба в рабочих кооперативах важнейших промышленных районов были использованы практически полностью. В ряде мест выпечка ржаного хлеба была приостановлена. Многие рабочие кооперативы оказались перед угрозой закрытия[71]. Из-за нехватки зерна государство прекратило продавать муку населению. Домашняя выпечка, а во многих районах это был единственный источник обеспечения хлебом, сократилась.

Современному читателю этот хлебный ажиотаж может показаться странным, но в рационе россиян хлеб всегда занимал особое место, в периоды же продовольственных трудностей он являлся основной, а иногда и единственной пищей. По признанию рабочих, они за завтраком съедали по полкило, а то и по целому килограмму хлеба[72]. Хлебный ажиотаж питали не только трудности хлебозаготовок, но и слухи о голоде и скорой войне. Люди, наученные горьким опытом, заготавливали хлеб впрок — сушили сухари. Крестьяне, кроме того, из‐за отсутствия фуража и его дороговизны у частника пытались запасти хлеб на корм скоту.

К зиме 1928/29 года ситуация в городах еще более обострилась. Прошлогодний объем заготовок выполнялся за счет кормовых культур (ячмень, кукуруза, крупяные, бобовые), в то время как по продовольственным (рожь и пшеница) государство явно недобирало по сравнению с прошлым годом. Страна встречала Новый год длинными очередями за хлебом, разгромами хлебных лавок, драками и давкой в очередях. По свидетельству сводок ОГПУ, «хлеб получали с боя». Рабочие бросали работу и уходили в очереди, трудовая дисциплина падала, недовольство росло. Донесения ОГПУ сохранили наиболее резкие высказывания, подслушанные его агентами: