За флажками

– Плохо, – вздохнул Литовец и опять впал было в кому, но Генаха толкнул его локтем в бок:

– А ты сам-то сваливать будешь? Мишок чегой-то не хочет.

– Куда я свалю? – Ян посмотрел на него поблекшими от тоски глазами. – У меня теперь все родственники за границей.

– Вот и свали за границу, – Кавалерист одобрительно кивнул. – В твоем Вильнюсе тебя точно никто не найдет.

– Я из Радвилишкиса, – поправил Ян.

– Тем более.

– Нет, Генаха. Я – как Мишок. Тоже никуда не поеду. Меня там, конечно, никто не сыщет, только я до Радвилишкиса и добраться не успею. Одну только визу оформлять – две недели уйдет. Если не больше.

– Да, – Генаха стал грустным. – Конечно. За две недели можно мамонта перочинным ножиком на строганину пошинковать, не то что тебя. Значит, остаетесь оба?

– Выходит, оба, – кивнул Ян.

– Тогда не завидую, пацаны, – подвел итог Кавалерист. – Хотя я, конечно, с вами. Поехали вооружаться?

– Куда? – спросил я.

– В гараж. Я же не такой беспредельщик, как ты – оружие дома хранить.

– Я его тоже не дома храню, – возразил я и замолчал. Замолчали все. Основное было сказано. В детали вдаваться как-то не хотелось. Потом Литовец завел машину, Генаха перебрался в свою, и мы поехали в сторону таксопарка. Я и Ян – все в том же тоскливом молчании, Генаха, по случаю своего одиночества, скорее всего, тоже.

До гаража мы не доехали. Генаха слегка наврал. Метров на пятьдесят, но все же. Там он залез в кучу металлолома, который по причине тотальной проржавелости даже пионеры в утильсырье не потащат, и вынул оттуда сверток. Металлолом скопился на этом месте за долгие годы существования таксопарка и стал его неотъемлемой частью. Куча настолько замылилась взглядами, что вряд ли кто-нибудь стал бы искать в ней что-то, достойное внимания. Тем более что все, так или иначе могущее пригодиться в хозяйстве, до этой кучи не доходило – на лету расхватывалось хваткими работниками таксопарка. А то, что пригодиться не могло, в пору первичного расцвета пунктов приема металла было обменяно ушлыми бомжами на деньги. Так что Кавалерист ничем не рисковал, обустраивая здесь свою заначку.

Сверток был аккуратно расправлен на капоте Генахиного авто и оказался старым обширным халатом. Внутри, по задумке изобретателя, должно было находиться человеческое тело, но лежал только арсенал Кавалериста. Два ПМ, «Калаш» без приклада и почему-то с обрезанным на треть стволом, ТТ, как я и просил, «Маузер» и еще нечто невообразимое, видимо, из эпохи начала револьверной эры. Выглядело это нечто весьма нелепо, и я даже не знал, умеет ли оно стрелять.

– Это что? – я ткнул пальцем в нечто.

Генаха почему-то покраснел:

– Я ж тогда только-только на работу устроился, – оправдывающимся тоном пояснил он. – Мне тогда хоть самодельный пистолет под стенобитные патроны предложи – взял бы. А ты не смейся, оно стреляет. Я пробовал. Бабахнуло так, что потом два дня в башке звенело. Дыму было, как от паровоза. Правда, я только один раз выстрелил, потому что к нему только пять патронов предложили. Четыре до сих пор не использовал! А обычные патроны почему-то не подходят.

– Ты, Генаха, хоть бы лошадь себе завел, что ли? – посоветовал я ему. – В две-то головы думать сподручнее будет, раз ты в одну свою не справляешься. Сколько с тебя за этот раритет содрали?

– «Раритет»! – передразнил Генаха. На мою эскападу не обиделся, потому что выслушивал от меня и не такое. А слово «раритет», полагаю, тупо не понял. – Никакой это не раритет! Говорю же, стреляет он. А отдал я за него всего два черпака водяры. Во времена тотального дефицита, когда у меня вон там, – он ткнул пальцем в сторону багажника, – каждый день по три ящика стояло. Недорого, короче.

– Короче, недорого, – согласился я. – А знаешь, почему к нему обычные патроны не подходят? Да потому что тогда, когда его делали, стандарта еще не существовало. А это что значит? А это значит, что у тебя, о безлошадный брат мой, уже полтора десятка лет лежит экспонат, за который любой коллекционер, как нефиг делать, пару десятков штук выложит. В баксах, Генаха, в баксах.

– Серьезно? – реденькие, но длинные генахины брови проворно взобрались на середину лба. – Вот я дурак!

– Так ведь и я тебе о том же толкую, – я взял ТТ и засунул его сзади за пояс брюк. Генаха сделал то же самое с пистолетом Макарова. Ян стоял чуть в сторонке и присоединяться к нам, по всей видимости, не собирался. Но я взял его за плечо и силой подтащил к сокровищнице: – Выбирай!

– Да зачем мне? – он попытался улизнуть. Видимо, внезапная беременность жены серьезно подорвала его психику, затруднив и без того по-прибалтийски небыстрые мыслительные процессы и начисто отбив все мужские инстинкты в отношении огнестрельного оружия. Чего раньше за ним, между прочим, не наблюдалось.

– Затем, что за тобой теперь тоже могут плохие хлопцы прийти, – поддержал меня Генаха. – И тебе нужно будет поддержать честь третьего таксопарка. С пистолетом это сделать гораздо проще.