За флажками

Я, в отличие от Яна, обуваться не пошел, а пошел в спальную, чтобы надеть брюки. С целью спрятать от любопытных глаз зацелованные до неприличия трусы. А потом еще и рубашку надеть придумал — потому что рассмотрел в большом настенном зеркале, что Верунчик пару раз угодила мне своими губами в район пресса, а один раз даже, как истинный снайпер — аккурат в самый пуп. Который теперь, получается, красовался в обрамленье отпечатка ее губ. Тоже, полагаю, картина не для чужих глаз. И самое забавное, что я совсем не помнил тех моментов, когда Верунчик совершала свои интимные промахи. Досадный провал памяти.

Только после того, как на мне оказалась вся причитающаяся нормальному — ну, или считающему себя нормальным — человеку одежда, я догнал Яна и в смысле обувания. Не в кеды — те были сугубо рабочим вариантом. Это не обсуждалось. Это было незыблемо, как четверг после среды и перед пятницей. Я обулся в мягкие, прочные и весьма удобные кроссовки, за которые отвалил бешенные деньги — семьсот рублей, — но в которых был уверен, как в спасательном круге из пенопласта. Ну, просто одна приличная пара обуви у любого мужика в гардеробе должна иметься.

Мы вышли из квартиры, причем я не забыл запереть за собой дверь — мало ли. Может, приспичит за хлебом сгонять, а ближайший магазин за углом окажется закрытым на учет и придется на квартал дальше топать. Неторопливо спустились вниз и, перед тем, как выйти на улицу, Ян повернулся ко мне:

— Ну, давай, Мишок. Смотри в оба.

— Да уж, постараюсь, — хмыкнул я. — В моих интересах. И опыт, опять же, кой-какой имеется.

Литовец утвердительно кивнул, весьма довольный моим уверенным тоном, и пошел к машине.

Я на улицу выбираться не торопился. Подпер плечом дверь подъезда и, сунув в рот сигарету, принялся изучать панораму двора. Ничего, надо сказать, подозрительного. Да и вообще, надо сказать, ничего. Только Ян, устраивающийся на водительском месте, да два бомжика, пирующих у мусорных контейнеров. Они там, кажется, пирожок нарыли, и еще недопитую бутылку пива. У парней, натурально, был праздник. Ну, а больше во дворе никого не было. Даже голубей. Даже котов.

Литовец завел машину, подождал немного, пока движок не размослается, как следует, и стартовал, сделав мне на прощанье ручкой. Я ответил ему тем же и решился-таки выйти из подъезда. Не то, чтобы стремился увеличить радиус обзора, просто в голову вдруг пришла мысль, что неплохо бы, вслед за Яном, выбраться за арку и посмотреть — что там, снаружи, притаилось. Кто их, этих парней, что полдня за Яном мотались, знает. Может, они не такие идиоты, хоть и выходят на охоту в желтых «Каринах». Может, они не стали заезжать во двор, решив дождаться результатов Яновского визита снаружи. Они-то в любом случае ничего не теряли. Даже если этих самых результатов вовсе не будет.

А потому я, перекинув дымящуюся сигарету из правого угла рта в левый и засунув руки в карманы неспешно, вразвалочку, пошел туда, куда секундами раньше скрылась наша с Яном «Волга» — к сумрачному провалу арки.

5

Окружили меня внезапно. Как Паулюса под Сталинградом. Даже не ожидал. Литовец арку проскочил беспрепятственно. Оно и понятно — он побыстрее меня двигался, на четырех-то колесах. А я шел не торопясь, покуривая сигаретку, поигрывая в карманный бильярд. И, честно говоря, ни о каких таких каверзах не думал. Уж очень мирно выглядел двор, день, да и весь мир. А Яна, если в этот раз и тропили, то логичнее было бы проследить не просто двор, куда он свернет, но и квартиру, куда направляется. Иначе какой вообще смысл затевать всю эту возню, когда можно, пусть и не без определенных усилий, узнать мой адрес через таксопарк?

Однако вопреки предчувствиям, когда я был примерно на полпути от начала арки к ее концу, в этом самом конце, который, натурально, выглядел оптимистическим светлым полукругом, нарисовались две темные фигуры, свету в конце тоннеля изрядно поубавившие.

Я остановился. Казалось бы — мало ли какие фигуры могут нарисоваться в этой арке? Может, это мои соседи, которым по малой нужде домой приспичило. Но еще не разглядев, что это за товарищи, я почему-то насторожился. Почему — не знаю. Не спрашивайте.

А потом я разглядел их. Два стопроцентных быка. Черные футболки, обтягивающие накачанные телеса, на пальцах — болты, на шеях — солидной толщины «бисмарки». Такие в нашем дворе не живут. Сто процентов. Я к соседям несколько лет присматривался, я знаю. Поэтому развернулся, намереваясь по возможности быстро и без намеков на рукопашную ретироваться.

Не получилось. Потому что в начале тоннеля, также загораживая изрядный кусок дневного света, стояли еще две фигуры. Я обалдел. Бомжи, пировавшие у мусорных баков. Причем, один из них все еще с аппетитом дожирал пирожок. В руке у него, правда, был совсем не подходящий к костюму пистолет. Направлен он был не на меня, но я не сомневался, что, стоит мне сделать какое-нибудь движение в сторону, и ствол резко заинтересуется моей персоной.