За Главным трактом (ЛП)

— Этот пузырёк был благословлён Богиней, — ответил жрец, указывая на пустой сосуд. — Какая разница, как именно вы принимаете её помощь?

— Разница в том, что эту помощь мы получаем взамен нескольким потраченным золотым, — ответил маг. По его плечу разлилась теплая энергия, и Вангердагаст бросил пузырёк в камень, — и это все, что требует от нас Темпус.

Овдин покачал головой.

— Я не враг вам, Вангердагаст.

— Тогда почему королю пришлось уговаривать меня, чтобы взять вас с собой?

— Потому что вам может пригодиться моя помощь, — ответил Мастер Урожая, сдерживая гнев. — Придворный Маг, я не хочу занять ваше место. Я всего лишь беспокоюсь за Таналасту.

— Вы не думаете о Таналасте, — отрезал маг и запрыгнул на спину Кадимуса. — Если бы это было так, то вы со своими людьми уже давно вернулись бы в Хуфду.

Маг дёрнул поводья и направил Кадимуса к искривленному дереву, оставив Овдина позади. Проблема была в том, что Мастер Урожая был способным человеком, и Вангердагаст понимал это, но это и было проблемой. После того, как Овдин Фоули вылечил Придворного Мага от безумия, авторитет Мастера Урожая в глазах дворян сильно вырос, и идея создания Церкви Чонтии в Кормире под покровительством короля сильным мира сего уже не казалась такой безумной. И теперь, мало того, что король настоял на присутствии жрецов Чонтии в Особом Королевском Отряде, Азун попросил этих землекопов помочь в поисках похищенной королевы.

Если чонтиты преуспеют в этом деле, то порядочный Азун почувствует потребность посодействовать своей дочери в основании новой Церкви, и каким бы хорошим не был Овдин, нет никакой гарантии, что его приемник будет таким же и не захочет навязать королевству господство одного Бога. Прошло более тринадцати сотен лет, когда эльфы назначили Бакабра Эфара Хранителем Короны, и каждый человек на этой должности тратил огромные усилия для воспитания приемника. И Вангердагаст не собирался нарушать эту славную традицию, во многом благодаря которой Кормир достиг своего величия.

Рядом с деревом расхаживал мудрец Алафондар, щурящийся на глифы и копируя их в свой дневник. Он был настолько поглощён работой, что не заметил подъехавшего к нему Вангердагаста, пока Кадимус не упёрся мудрецу в шею и не фыркнул, из-за чего Алафондар уронил свой дневник и карандаш.

— Ну что, старый друг, это стоило твоего путешествия сюда? — Спросил Вангердагаст.

Алафондар поправил очки на носу и поднял подбородок на мага, дабы увидеть его.

— Очень занимательно, и даже немного странно, — ответил мудрец, после чего поднял с земли дневник и карандаш и продолжил записывать. — Судя по всему, это глифы времен Первого Царства, а может даже уже и после Тауглора.

— Первого Царства? — озадаченно спросил маг. — То есть, времен Фаэрланна?

— Тогда это был бы Фаэрланнский диалект, не так ли? — спросил Алафондар, глядя на Вангердагаста поверх очков так, будто тот был первокурсником. — Нет, когда я говорю Первое Царство, то имею в виду времена правления Илифара.

— Илифара Мастера Скипетров? Первого короля эльфов?

Алафондар кивнул.

— Да, правление Илифара и называется Первым Царством. Оно началось около четырнадцати веков назад, где-то за сто лет до коронации Фаэрланна и за пятьдесят лет до переезда Обарскиров в Кормир.

Вангердагаст посмотрел на окружающие его болота и пустоши, пытаясь представить на их месте густой лес и королевство эльфов.

— Но глифы — не самое интересное. — Добавил Алафондар.

— Нет?

— На самом деле, дерево не такое старое. Точно могу сказать, что оно было здесь через триста лет, после ухода эльфов из Кормира.

Придворный Маг не привык сомневаться в словах мудреца.

— А ты это знаешь, потому что…

— Благодаря этому.

Алафондар провёл рукой по глифам, и воздух вокруг наполнился пением эльфийки. Из-за чего лошади и рыцари вскрикнули.

Мудрец перевёл слова песни:
Пусть Тело его питает это дерево.
Дабы Древо росло и восполняло дух.
Который вернет его к жизни.

Так опустошение принесет беспокойный сон.

Так скорбь посеет семена разрухи.
Так убийцы погубят сыновей своих сыновей.
Иди сюда, Безумный Болдар, и приляг среди корней.

Когда мудрец закончил, маг переспросил:

— Болдар Безумный?

— Именно, — ответил Алафондар и провёл пальцем по строчке глифов. — А Болдар Безумный умер через триста лет после коронации Фаэрланна и ухода эльфов из Кормира.

— Впечатляет, — ответил Вангердагаст. Он знал, как заставить глифы петь, но не мог перевести их. — Но что это значит?

— Что значит? Это ты мне скажи, что это значит.

— У меня напрашивается лишь один ответ — какая-то эльфийка нанесла эти глифы через триста лет после того, как его родичи покинули эти земли. — Ответил маг. Краем глаза, он увидел, что следопыты уже возвращаются с донесениями.