За горизонт

В светлом пятне прохода показались тени. Перед лицом капитана загорелся жёлтый огонёк. Крепкие руки помогли ему выбраться наружу.

Подлодка лежала на боку, совсем немного не доставая открытым люком до воды.

– Вода ушла. Дурной признак, возможно, назад вернётся цунами, – предположил кто-то из команды. – Надо спешить уйти повыше на берег.

Вода вернулась спустя полчаса, волной высотой метра в три. Накрыла лодку и зашла внутрь в незакрытый люк. Окатила берег на пятьдесят метров вглубь суши. Откатившись, вода прихватила и «Монтану», оттащив её на несколько десятков метров в море. Теперь подлодка была потеряна для людей полностью. Наружу выглядывал только её левый борт, часть палубной надстройки и винт.

– Ну вот, Джон, – прокряхтел Лемке, держась за повреждённую спину. – Чуть не померли вместе с лодкой. Чуть не прибрала с собой в последнее плавание.

Коннелли вяло улыбнулся. У него прослеживались симптомы сотрясения, мир кружился перед ним зацикленными нырками и сильно тошнило.

– Прощай, подруга, – выдохнул он и приложил ладони к глазам.

Остров продувался всеми ветрами и почти все они были холодными. На Новой Земле ветра в это время были теплее, лето чувствовалось отчётливее. Матвей решил, что причина кроется в холодном течении, идущем с полюса, которое и прибило его к этому острову. За неделю он обошёл его вдоль и поперёк, изучил приливы и отливы, научился избегать мошкары.

Удивительно, но на одной из сторон скалистого острова имелся песчаный пляж. Он был сильно загрязнён водорослями и прочим мусором, прибиваемым океаном. Матвей не поленился потратить время на его расчистку, и теперь у него было место, на котором приятно было провести время, особенно когда он оказывался с подветренной стороны.

Матвей пока не особенно нуждался в пище, ел припасы из шлюпки, боясь браться за весло. Рана на груди периодически болела, как будто на погоду. Ощупывая её Матвею казалось, что рёбра срослись, как попало, или же не срослись вовсе. Резкие движения отдавались острой болью. Воображение рисовало острый обломок ребра, втыкающийся в мышцы. Подтвердить или опровергнуть собственные мысли было некому, Григорович был теперь далеко, и это держало Матвея в некотором психологическом напряжении. Поводов для оптимизма в его положении было мало. Давило на него и беспокойство за родителей, и робкое, но настойчивое предположение, что это место может стать для него последним пристанищем в жизни.

Так было до вечера, когда уходящее за горизонт солнце очертило чёрной тенью неровный рельеф, совсем не похожий на чёткую полосу океана. Днём, из-за вечной дымки, в которую был погружён мир, никаких намёков на сушу видно не было. Горизонт всегда терялся в молочном мареве. Призрачная надежда добраться до материка или хотя бы до другого острова подарила Матвею желание скорее обрести силы.

Он стал хорошо питаться, употребляя в пищу забытых со времён жизни в Чёрной пещере лягушек. Выходил порыбачить недалеко от острова. Улов был редким, но дальше в море Матвей боялся выходить из-за быстрого холодного течения, способного снова отнести его в открытый океан. Ему хватало и того, что он вылавливал. Еда готовилась на огне, в профильтрованной воде, иногда с добавлением брикета жира, заготовленного в посёлке, но чаще Матвей готовил без него.

Примерно через три недели ему показалось, что он настолько здоров и силён, что готов отправиться в сторону призрачного берега, в существовании которого был почти уверен. Однако у природы были свои планы, помешавшие осуществить задуманное. Ещё с ночи горизонт озарили вспышки грозы. Подул промозглый влажный ветер, заставивший Матвея искать себе укрытие. К утру стена дождя накрыла его остров.

У него имелось место между камнями, куда не задувал ветер. Там он готовил еду и иногда ночевал, укрывшись с головой на нагретом пятачке земли. Из веток молодых деревьев Матвей соорудил перекрытие между камнями и накинул сверху тент. Стены поставил из камней, которые смог поднять и которые формой годились для этого. Выше прикрыл ветками и жёсткой травой, растущей вдоль берега внутреннего озера.

Получилось почти сухое и просторное жилище. Когда на улице шумел дождь и завывал ветер, огонь делал его намного уютнее. Матвею представлялось, что огонь живой и он – единственный друг, который есть у него на всём белом свете.

Дождь прекратился так же неожиданно, как и начался. Матвей заснул под его барабанную дробь по крыше, а проснулся от шума птиц, летающих над островом. На полу шалаша играли солнечные блики, пробившиеся сквозь щели в стенах.

На улице стало теплее, чем до дождя и даже воздух будто очистился от лишней влаги. Матвей забрался на самый высокий выступ, имевшийся в его владениях, и посмотрел в сторону заветного горизонта. Да, он увидел землю – серую полосу, отличающуюся от поверхности океана. Ждать другого случая Матвей не стал, его могло и не быть. Приближалась осень.