За горизонт! [СИ]

Получается неплохо, хоть по носу и не сильно — он отшатывается и удар выходит слабым. Но в комплексе, так сказать, неплохо. Назар стоит, обескураженно вращая глазами, и ничего, кажется, понять не может. А из ушей вытекают тонкие тёмно-красные струйки. И из носа.

На самом деле, проходит всего-то около трёх секунд, не больше. Кажется, что время замедляется и почти останавливается, но в действительности… раз, два, три… может, четыре.

Подскакивает Алексей и, не успев отреагировать на изменения в ситуации, бьёт Назара крепким кулаком по затылку. Не слишком основательная фигура Лимончика складывается чуть ли не пополам и отлетает к окну за диван.

— Стоп-стоп, — останавливаю я своего защитника. — Ты так его убьёшь.

С одной стороны, это хорошо было бы, поскольку у меня прямо руки чешутся свернуть ему шею, но с другой — прямо сейчас добавило бы кучу проблем. Может, и не огромную, но, в любом случае, надо сначала разобраться с компроматом на Чурбанова. Возникли бы тёрки с блатарями, стопроцентно. И тут, в принципе… всё зависело бы от возможностей Ферика и веса Цвета… От веса, да… от тяжести… Но от веса будет зависеть и предстоящая сходка…

Подбегают милиционеры:

— Что вы творите здесь!

— Всё хорошо, — хриплю я. — Человек оступился и упал. Но ничего страшного, всё будет в порядке. Не беспокойтесь.

Драки нет, ничего не происходит, милиция счастлива. Я откашливаюсь, горло саднит. Вот же козья морда. Подхожу и легонько пихаю Назара в бок ногой. Он начинает шевелиться и тихонько стонет. Смотри-ка, когда в беззащитном состоянии, тоже на обычного человека похож…

Он садится на пол и опускает голову, обхватывает её руками, касается пальцами ушей, потом подносит к глазам. Смотрит на руки, они испачканы кровью… Как старик, покачивая головой, он пытается подняться. Со второго раза получается. Он встаёт и, опираясь на спинку дивана, замирает на месте. Поднимает глаза и молча смотрит на нас с Алексеем.

— Кто к нам с мечом, — подмигиваю я. — В курсе, да?

Взгляд его становится злобным и он молча и немного недоумённо смотрит на меня и на Лёху. Неужели ничего не помнит? Это вряд ли, конечно, хотя было бы потешно.

— Жив, курилка? — спрашивает мой бодигард и, повернувшись ко мне, добавляет. — Может, ему отшибить нахрен башку?

— Чёт занесло тебя, деда, — бросаю я Назару. — Больше так не делай. Ты слышишь меня? Или пытаешься по губам читать?

— Слышу, — морщась так, будто каждый звук даётся ему с величайшим трудом и причиняет нестерпимую боль, отвечает он. — В конец ты охерел, сосунок. На кого руку поднял? Ну ладно… ничего, жизнь научит. Вспомнишь ещё деда Назара. Обещаю. Вспомнишь…

— Я и так о тебе не забываю, — пожимаю я плечами, представляя, как вбиваю ему нос в мозги и как он падает, захлёбываясь в пузырящихся жидкостях.

Незаметно перехожу на «ты». Телесный контакт сближает, даже вот такой. Да… вбиваю ему нос в башку, он падает, пузырится и шлёпает губами. Лёха и Алик вытаскивают его через служебный выход, бросают в багажник тачки… А тачка откуда? Тачку Белла дала, точно. Закидывают его в багажник и везут на пирс. Оттуда на катер, и — подальше от берега. А там… здравствуй морская пучина…

Я вздыхаю и качаю головой. Не так немножко… После «вбиваю ему нос в башку, он падает, пузырится и шлёпает губами» подскакивают менты и начинается шухер. Или шухер начинается, чуть раньше. А может чуть позже, когда, например, его дружбаны и шестёрки возвращаются, чтобы уточнить, чего он не идёт так долго.

Такие вопросы, дорогой посол, с кондачка не решаются, как сказал бы Жорж Милославский… Да, согласен…

— Если бы ты нужен мне не был, — сипит Лимончик, — я бы это так не оставил. Да и не оставлю, ты понял меня, малой? Сочтёмся ещё.

Он щурится и от этого взгляд его делается ещё более колючим и злым.

— Ага, — киваю я.

— На пахана пасть разевать нельзя, — поучительно добавляет он. — Ну ничего, ещё усвоишь. Последний урок в жизни… Самый главный.

— Надо мной паханов нет, — пожимаю я плечами. — В другой раз знать будешь.

Он ничего не отвечает, достаёт из кармана носовой платок и вытирает кровь. А потом, пошатываясь, направляется к выходу.

— Ну что, — хлопаю я по плечу Лёху, — теперь с чувством выполненного долга пойдём спать?

— Угу, — хмыкает он. — Мы-то с Аликом по очереди сегодня дежурить будем. Мало ли что этому уроду в голову взбредёт.

Утром я встаю рано. Наташка спит, а я делаю растяжечку, принимаю душ, одеваюсь и сажусь в кресло, ожидая звонка человека Злобина. А заодно любуюсь своей подругой, разметавшейся по кровати и сбросившей одеяло. Долгий и здоровый сон, что может быть лучше? И что может быть лучше, чем вот это утреннее зрелище?

Впрочем, долго наслаждаться мне не приходится. Я уже начинаю размышлять, не прилечь ли и мне к ней под бочок, не для сна, ясное дело, как раздаётся звонок, и я срываю трубку.

— Добрый день, — доносится сухой мужской голос с лёгким акцентом, будто человек немножко тянет слова на эстонский манер. — Я от Злобина.

— Да, отлично, я вас жду.

— Я внизу, в фойе у стойки регистрации.

— Уже бегу.