За горизонтом заветной мечты. Сборник рассказов

Было неудобно и стыдно. Девочка наклонилась почти над страницей, которую Алик старательно подписывал, выводя каждую буковку.

На её лице было сосредоточенное напряжение, словно это она делилась пожеланием.

Алик почувствовал на лице прикосновение девичьих волос, божественный аромат, настолько пьянящий, что начали расплываться буквы.

В ответ Алина подарила свой сборник, маленькую книжицу карманного формата в мягкой обложке, на титульном листе которого красовался её карандашный портрет и рукописными буквами написано “Алина Маслова   Лирика”.

Алик неловко прижал подарок к груди.

Потом юноша старательно следовал в фарватере поэтессы, пытаясь развлечь разговором, который не клеился.

Девочка не замечала его неловкости. Рядом с ней хотелось мечтать, грустить, быть самим собой.

Алина вела себя настолько непосредственно и просто, что смущение, робость растаяли в пространстве и времени.

Юноша был беспредельно счастлив от присутствия девушки.

На следующий день молодые люди сидели в столовой и на семинарах рядом. Стихов у Алины было великое множество. Вечером, когда все ушли спать, она принесла несколько потрёпанных тетрадей и увлекла Альберта в дальний угол холла.

Они сидели рядышком на диване при тусклом свете ночника. Алик слышал её дыхание, чувствовал живое тепло, вдыхал чарующий бальзам молодого здорового, желанного тела.

Нет, тогда ему подобное не приходило в голову.

Девочка увлечённо читала, закрывала от избытка эмоций глаза. Свои стихи она знала наизусть. Тетради, видимо они придавали уверенности.

Алик не отрывал от лица поэтессы взгляд. Она казалась юноше ангелом.

– Отчего у неё такие бледные губы, – вдруг подумал он и тут же сам ответил на вопрос, – да она замёрзла.

– Постой, одну минуточку посиди, я сейчас, – сорвался с места Алик и побежал в свой номер, откуда принёс клетчатый плед.

– Вот, Алина, грейся.

Юноша бережно укрыл девочку, которая посмотрела на него с благодарностью. Так посмотрела, что ему захотелось немедленно прикоснуться к её глазам губами.

– Здорово! Этого одеяла на двоих хватит. За мной так никто не ухаживал. Я тебя не утомила своими виршами? Наверно уже спать хочешь. А мне совсем не спится. Так здорово всё. Этот слёт, интересные ребята, ты.

– Что я?

– Меня никто так внимательно не слушал. Наверно дело в том, что ты сам поэт.

Алина поёжилась, сложила руки, подула на них, как делают, когда хотят согреться.

– Залезай сюда. Будем читать стихи и греться.

Девочка забралась под плед с ногами, зажмурилась, прижалась к Альберту.

– У меня такое чувство, что всегда тебя знала. Ты такой милый, уютный, – прошептала Алина и прижалась щекой, – как жаль, что ты живёшь далеко от меня. Могли бы вместе такие стихи написать, закачаешься. Когда мне хорошо, я всегда сочиняю. Когда плохо, ещё больше. Расскажи, как тебе стихи в голову приходят.

– Никак. Я их просто вымучиваю. Какой из меня поэт, так…

– Это ты брось. Мне понравились твои рифмы. Необычные, особенные. Такие мысли в голову приходят, когда влюбляешься.

– А ты влюблялась?

– Ну что ты, только в воображении. Начитаюсь стихов, книжек и выдумываю любовь. Мне ещё рано. Сначала надо образование получить, профессию выбрать.

– Ты же поэтесса, зачем чего-то выбирать, если это призвание?

– Папа говорит, что женщина должна обязательно быть образованная и самодостаточная, чтобы ни от кого не зависеть. Обними меня, что-то зябко. Почитай свои стихи.

– Я наизусть не помню.

– Тогда я.

Альберт несмело обнял новую знакомую и почувствовал, что дрожь только усилилась. Волосы девушки приятно щекотали кожу лица. Было волшебно здорово.

И стихи: такие замечательные, просто дух захватывает.

Алик не заметил, как губы потянулись к девичьей шее.

Он нежно дотронулся до нежной кожи, провёл носом по раковине розового ушка.

– Щекотно, Алик. Мешаешь читать.

– Можно я тебя поцелую?

– Ещё чего выдумал, – напружинилась Алина, – тебе доверилась, так нечестно…

Сердце юноши выскакивало в этот миг из клетки, в которую было заключено, в висках стучало, стало трудно дышать.

– Извини, просто я подумал…

– Ладно уж, целуй. Я потом стихи напишу. Мне с тобой, правда, хорошо. Даже жаль, что завтра расстанемся. Ничего, переписываться будем.

Алина закрыла глаза, вытянула губы слоником.

Алик чмокнул её в губы, почувствовал во всём теле нечто такое, что перевернуло весь мир.

Дальше они целовались молча. Долго, почти до утра. Спугнул их рассвет и чьи-то шаркающие шаги в глубине коридора.

Оставалось несколько часов и разлука.

Алину после завтрака увезёт автобус, который доставит до родительского дома. Ехать ей придётся часов пять. Альберт поедет на поезде в посёлок, который не считает своим домом. Там у него никого нет. Потому и стихи писать начал, что устал от одиночества.

Скоро они разъедутся в разные стороны. Нет никакой гарантии, что в дальнейшем представится возможность встретиться вновь.

Всё утро ребята делали вид, что едва знакомы, прятали от посторонних взгляд.

На улице уже стояли автобусы с работающими двигателями.

Мысли Альберта рвались наружу, завязывались узлом, прятались далеко в тёмные уголки души и снова выпрыгивали.