За границами легенд

Сначала было тихо. Потом в одном из окон возник сильно смущённый Нэл.

— Ну, это…

— Ну, хотя бы кратко? — строго спросила я, хотя внутри всё прямо трепетало от любопытства.

— Хэл сказала, что мужчина может делать с женщиной… — с мученическим лицом признался эльф, — Ночью…

К окну подскочила, выглянула, упираясь руками на подоконник.

— А что?..

Нэл сначала побелел, потом стал пунцовым.

— Я… я не могу! — сдавленно выдохнул он.

— Что, так страшно?

Мне, как назло, ещё интереснее стало.

— Нет… да… — остроухий голову обхватил в отчаянии, свою, — Но… но я не могу это рассказать! Тебе, тем более! Это…

Такой красный, будто пар вот-вот пойдёт из ушей. Эх, что ж ему такого папаша наговорил, что бедолагу Нэла так трясёт от одного лишь воспоминания?!

Нэл облокотился о подоконник, словно отчаянно искал опору.

Вздохнув, похлопала его по плечу.

— Ладно, можешь не говорить. Раз оно так ужасно.

Мужчина посмотрел на меня, но не в глаза, а мимо, потом на мою руку и смущённо отвернулся. Я опять заметила, что он покраснел вместе с ушами.

Я опять пошла в комнату к забытой на столике книге. Обернулась перед тем, как сесть в кресло. Нэл смотрел на меня так отчаянно…

"Белая роза" 10.6

Книгу захлопнула, вышла. Села на подоконник с ним рядом. Он тоже сел. Ноги как будто не держали. И мы сколько-то времени глядели в разные стороны. Иногда, правда, я косилась на него и, если он тоже на меня косился, то опять начинал краснеть — и шустро отворачивался.

Когда мне надоело сидеть и молчать — друг не делал ни одной попытки завести разговор — соскользнула и пошла бродить у ближайших цветов и деревьев. Застряла у любимой берёзы, из посаженных недавно для меня. Нэл не делал ни попытки приблизиться, ни попытки уйти. И, судя по смущающейся временами физиономии, его до сих пор потряхивало от воспоминаний о том разговоре. Эх, интересно-то как! Но он хотя бы кратко пересказал. Хоть отчасти исполнил своё обещание. Но… это ж чего такого могут мужчины творить с женщинами ночью?.. Тьфу, папаша, заинтриговал прямо!

— Там дерево новое? — не выдержал наконец-то Нэл.

Я, в первый миг обрадовалась его оживлению, но потом, сообразив, поникла.

— Ага. Я этот дуб за Лэра посадила. С королевой ещё несколько посадили у его покоев. А папаша вообще целый лес в пустыне высадил. Хотя и велел не признаваться, чей и в честь кого.

— Слышал, — мужчина грустно улыбнулся, — Народы Жёлтого края назвали его «Песня спасенья». Гадают, откуда появился. Я слышал о нём от Миру.

— Снова к Миру ходил? — резко вырвалось у меня.

Так резко, что вышло очень заметно. Нэл насторожился.

— Ты чего это? Обиделась, что я всё не рассказал?

— Нет, — вздохнула, — Я совсем не обиделась.

— И такой взгляд при этом! — он вздохнул.

— Какой?!

— Злой. И голос сердитый, — молодой мужчина подошёл ко мне, близко-близко, в глаза мне серьёзно заглянул, — Ты чего сердишься тогда? Если не на то, что я не рассказал?

— Ну, это…

Отвернулась.

Потом посмотрела на него.

Опять отвернулась.

— Сердишься же! — друг вздохнул.

Помолчав, пробурчала:

— А чего ты к Миру ходил?

— Так друг же мой! — Нэл растерялся, — Нельзя, что ли?

Сорвалась почему-то:

— Да ходи ты к кому хочешь! Хоть к Миру, хоть к той девке!

И сердито прочь пошла.

Он меня догнал, обнял осторожно, со спины. За талию.

— Да я же тебя люблю, Рён! Другой мне не надо.

— Правда? — вывернулась, в глаза ему заглянула.

— Ревнуешь? — улыбка недоумённая.

— Ну…

Ревную, что ли? Я?! А почему?..

Нэл вдруг осторожно лицо моё обхватил. И поцеловал меня. Нежно. Но уже немного не так, как раньше. Сжимая мои губы. Но и не так грубо, как Син…

И по волосам погладил осторожно. Легко. Нежно…

И потом легонько стукнул по кончику моего носа кончиком указательного пальца.

— Не сердись, — сказал.

— Ну, это…

Он смотрел на меня внимательно.

— А это… а ты меня тогда ещё раз поцелуй? Это, кажется, интересно…

Нэл засмеялся — и поцеловал меня снова.

Куст затрещал. Мы, вздрогнув, повернулись.

Акар, мрачно смотревший на нас, отступал. Ветки розы ломая. Он разодрал её шипами рукав. И в обрывки ткани показалась кровь из царапин. Но парнишка почему-то сделал ещё один шаг назад, на розы прямо. Как будто не чувствую вообще боль в руке.

— О, давно тебя не видели! — обрадовалась я.

Но друг почему-то сердито поджал губы — и исчез.

— Ревнует, наверное, — Нэл заметил грустно.

— Наверное. Но я не знаю, что с этим делать. И так-то… Я ж никого вообще не люблю!

Эльф как-то странно улыбнулся вдруг. Улыбка примерно та же, как и в те дни, когда они с Лэром о чём-то шушукались, а мне про тайну свою не говорили.

Задумчиво прочь пошла. Нэл догнал меня пошёл рядом. Молча. Не пытаясь меня касаться.

Я задумчиво погладила берёзу, попавшуюся мне на пути… ствол и ветку сосны…

И остановилась. Вспомнила потому что.

— Нэл!

— А? — друг встал передо мной.

— Я вот вспомнила… Я уже собиралась, но всё время что-то происходило…

— Что?

Подхватила его руки и сжала.