За границами снов

Я лежала на кушетке в своей временной квартире рядом с открытым нараспашку балконом и созерцала трещинки на плохо выбеленном потолке с разнообразной красочной лепниной, которая казалась мне слегка несуразной и не соответствующей стилю данных апартаментов. Одна моя рука была закинута тыльной стороной на лоб, чуть прикрывая глаза, а вторая лежала рядом с раненым бедром. Пуля вошла и не вышла насквозь. Очень жаль. Так было бы легче окончить регенерацию. Надо бы вытащить ее, чтобы поскорей ушла эта легкая ноющая боль и кровь остановилась. Я убрала руку со лба и плавно опустила ее на противоположное бедро, чтобы вытащить серебряную пулю с наконечником в виде распятия. Как мило! Эти борцы против нечисти и нежити перечитали фольклорную беллетристику и теперь думают, что вампира можно убить осиной, серебром, молитвами, святой водой или распятием на пару с иконой. Это так глупо. Я знала вампира, который ходил в церковь каждое воскресенье и замаливал там свои грехи, накопленные за почти триста лет жизни. А еще знала вампира – серийного маньяка-насильника, который ходил в церковь по три раза в неделю и молился там с утра до позднего вечера. И оба они живы, здоровы. Посасывают себе кровушку невинных людишек. Какая ирония… Все эта Некрономикон. Интересно, я избавилась от нее навсегда или она просто на время исчезла? Хотя меня больше не должен волновать этот вопрос: я ведь больше не демон, что меня премного радует. Я уже и не помню, когда это случилось, но было это очень давно. Оливия уже давно мертва, да и Сережа тоже. Навряд ли в этом году я смогу навестить его могилу. В этом году я сделаю исключение и приду чуточку позже обычного. Надеюсь, он не сильно расстроится, если я навещу его могилу на месяц или два позже.

Признаться, вся эта катавасия с истреблением Высших вампиров помотала мне в свое время нервишки. Все же Люцифер нашел способ, как подкопаться ко мне. Видать, он решил, что книжонку я себе прикарманила, но как найти меня, он не знал, ведь с тех времен я стала свободным и независимым существом. Я всегда была далека от политической и социальной жизни Иного общества, ибо большую часть своей бессмертной жизни провела в отшельничестве и изоляции. Порой я совершенно выпадала из временных рамок, ибо смертный и бессмертный миры менялись с бешеной скоростью, а я попросту не поспевала за ними. Таким образом, я совершенно ничего не знала, теряясь в собственных логических догадках, отчего началась та или иная бойня. Но теперь, кажется, бойня переросла в настоящую войну. Премного жаль, но я собираюсь пропустить это чудесное событие, в очередной раз смывшись. Пора вновь лечь на дно.

Бедро напоминало о себе легкой тягучей болью. Одним резким движением я выдернула пулю из ноги, расплескав немного крови на свою блузку. Черт! Она безумно дорогая, теперь ее в помойку только или на тряпки.

Я придирчиво осмотрела пулю, нахмурив брови.

– И это все, на что вы способны? – усмехнулась я, выкинув пулю за балкон. Краем уха я услышала, как она долетела до самого низа и стукнулась об асфальт. Сегодня я убила троих борцов. Теперь эти букашки станут мстить. Черт! Нет, мне, конечно, несложно избавиться от них еще и еще раз, но все же на это нужно время, которого у меня сейчас не так много. Все же подготовка к отшельничеству требует многого, в том числе и времени, а перед этим мне еще нужно успеть съездить по делам в Трансильванию.

С балкона веяло ночной прохладой. Я любила Бухарест. Столица Румынии, как ни крути, – замечательное место, чтобы отдохнуть некоторое время, в перерыве между делами и работой. Тонкий, прозрачный тюль развевался на ветру, доставая своими краями чуть ли не до самой кушетки, на которой я лежала. Бедро уже давно затянулось, а от пули осталась только небольшая дырка на моих черных джинсах. Мне нравились эти джинсы, но теперь придется и их выкинуть. Жаль. Я на этих борцов такими темпами весь свой гардероб переведу. У меня опять же не так много времени, чтобы каждый день по бутикам разгуливать, выбирая себе новую одежду. Мне захотелось выпить чего-нибудь бодряще-алкогольного. Я медленно и лениво встала, выпрямив спину, как доску. Я никогда не горбилась. Всегда старалась держаться ровно и прямо, чтобы не выглядеть устало и утомленно. Это сбивает всякое впечатление о деловой и успешной женщине.

Я подошла к бару и достала стакан. Наполнила его льдом, виски и колой. Со стаканом в руке я прошлась до гардеробной – там переоделась в домашние шорты и черную спортивную майку. Мне было лень смывать макияж, поэтому я решила лечь спать так, и мне было плевать, что наутро все это будет выглядеть не так привлекательно, как сейчас. Да и волосы хорошо бы помыть, а то провоняла этими людишками. Теряю свою темную натуру.

Только направляясь в спальню, я почувствовала незнакомый и чужой запах нечеловека.

– Кажется, воняет псиной, – с отвращением сказала я сама себе, наморщив лицо и чуть сильнее сжав стакан.