За границами снов

Она смотрела мир, как разноцветное кино,
За хлебом выходила в ярко-желтом кимоно,
И стайки мыльных пузырей у старого пруда,
Смеясь, сиреневым сачком ловила по средам.

Она читала мир, как увлекательный роман,

А в сумке на плече звенел веселый балаган:
Жонглеры-мыши, воробей, сверчок-эквилибрист,
Искала в сумочке ключи для публики «на бис».

Ей представлялось, будто мир – большой калейдоскоп.

А под кроватью ел инжир смешной ручной циклоп.
Любила утром душ принять из яблочных конфет.
Она была когда-то – я.
Тогда, в двенадцать лет.

Лунные гондольеры

В завороженном полной луной, полном лилий пруду
На гондоле из грез мы охотились на светляков.
Там, где ивы ветвями свивают уютный альков,
Ты шептал о дельфинах, вплетая мне в косы звезду…

Взмах сачка – и в сетях бьется маленький хрупкий жучок,

В теплом сумраке сыплет, дрожа, золотую пыльцу
И сердито жужжит, и щекочет ладони ловцу,
А ловец – он хохочет, блик света зажав в кулачок!..

На больших листьях лилий русалки сушили хвосты,

Светляки в банке ярко светились, почти как луна,
И зеркальные карпы жемчужно блестели со дна,
Ты шептал о дельфинах, вплетая мне в косы мечты…

У меня на окошке живет не кошка

У меня на окошке
в банке из-под горошка сладких мозговых сортов,
сурово открытой ножом,
живет не кошка, пугаясь дворовых котов
и голодных больших голубей,
не хромой воробей, ворующий хлебные крошки,
гнездящийся в старой газетной бумаге —
у меня на окошке живет сапфировый ангел!
Осторожно на остром краю алюминиевой банки
сидит:
на ладошках ранки, на коленках зеленка, в кудряшках опилки.
Недавно перебрался в эту банку из пивной бутылки,
а оттуда – из целлофановой упаковки.
Неловко
от мух отбивается вилкой,
скандалит,
Под глазом фингал,
сердитый, взъерошенный, дикий.
Роняет на подоконник
осколки лазоревых бликов.

Атомная станция

Такая бездна одиночества – с рождения до смерти
Один…
Одна…
И не к кому…
И никому…
Такая прорва нежности – как атомная станция —
Для городов она нужна, а одному – не надо.

Зачем строят корабли?

Мужики, а чего вы, эй,
Натащили всех этих дров,
Побросали всех этих дев?

Надолбили стволы секвой,

Настрогали лопат, крестов,
Поразвесили тряпки тут?

Беззащитен родимый кров,

Буря в море шалит, как дэв,
Рыбы рады друг друга есть!..

Но слизал мужиков прибой,

В губы солью поцеловал
И ответил тихонько: «шшшшш…»

Ожидание