За гранью

Когда он на обратном пути подъехал к границе, на пропускном пункте стояла длинная очередь. Это могло означать только одно: проверку. Арне не запаниковал, хотя у него в машине было товаров более чем на двадцать тысяч. А это намного превышало разрешенную законом норму. Две-три лишних бутылки водки из супермаркета в Арвике в этой ситуации не считались. Арне был хладнокровен и спокоен. Он вспомнил совет, который дал ему в напутствие Дидриксен: «Если будешь нервничать из-за перевозки этих товаров через границу, сверни просто-напросто на дорогу в сторону Шарлоттенберга, а затем на первом повороте — налево. Там параллельно новой дороге проходит старая. Потом сверни еще раз налево, и спустя несколько минут ты сможешь спокойно пересечь границу. Там никто никогда не проверяет. Тогда как в районе Магнора порой останавливают один или два автобуса с пенсионерами…»

Ватне повернул направо, к Шарлоттенбергу, потом налево и еще раз налево, как сказал Дидриксен. Он совершенно не нервничал, даже наоборот, чувствовал себя превосходно, проезжая по дороге, где почти совсем не было движения. От официального КПП на границе его отделяла лишь небольшая полоска елового леса. Он видел, что там уже зажглись огромные прожектора, из-за которых пропускной пункт казался чем-то чужеродным на фоне серого пустынного приграничного ландшафта. Здесь, под прикрытием теней, он был в безопасности. В безопасности на всем протяжении дороги. Он играл с ними. И Арне Ватне забарабанил пальцами по рулю в такт популярным шведским мелодиям, звучавшим из радиоприемника.

28

Спустя десять минут после того, как мужчина ушел из его конторы, Юнфинн Валманн ударил кулаком по столу и произнес: «Хиас, черт побери»!

Он вдруг вспомнил большой белый автофургон, который чуть было не снес его на шоссе 24 около «Малунгена» в воскресенье днем, обрызгав грязью с ног до головы. Водитель явно сделал это не случайно. Мужчина, который был здесь перед ним, Арне Ватне, только что сел точно в такую же машину. Мог ли это быть он? Какой в таком случае был у него мотив, кроме простого хулиганства? И почему он вообще сейчас появился здесь, в полицейском участке, очевидно нервничая, со своим заявлением о пропавшей дочери? Он все это выдумал? Это был лишь предлог, чтобы заставить инспектора полиции говорить? И если это был тот самый человек, который хотел сбить его, кому и за что он мстил, было ли это направлено против полиции в целом или против него лично? Был ли он близким родственником, жертвой или человеком, как-то иначе связанным с каким-то делом, которое Валманн расследовал? Возможно, он считал себя обманутым? Обделенным? Может, он получал извращенное удовольствие от того, что смог пообщаться с ним, оставаясь неузнанным? Возможно, он планировал какую-то новую форму возмездия?

Нет. Он отбросил все эти мысли. В мире была масса сумасшедших людей, которые считали, что у них есть определенные счеты с властями. Валманн только надеялся, что эта история не перерастет в преследование или что-то еще, на что потребуется тратить время и силы. У него и без того было чем заняться, с учетом предстоящей совместной работы с супердетективом Тимоненом и всеми сотрудниками погранслужбы в Эйдскуге.

Когда вновь зазвонил телефон, Валманн уже был готов услышать знакомый финский акцент, но оказалось, что звонил Рюстен:

— Подумал, тебе будет интересно узнать, что наша воровка сбежала.

— Сбежала? Из-под охраны?

— Ванген повела ее в «Хеннес и Мориц», и там…

— Сотрудник полиции Хильде Ванген?

— Да.

— Она же новенькая, черт!

— Да, но она хотела получить задание.

— Ей, очевидно, нравится ходить в «Хеннес и Мориц».

— В любом случае наша добыча ушла.

— Возможно, это было не так сложно, ведь площадь магазина более двух тысяч квадратных метров. Блестяще, Рюстен.

— Не забывай, что ты сам разрешил поход в магазин.

— Но я не говорил, что надо идти в самый большой магазин в городе!

— Ты не уточнил.

— Мне стало ее жалко, — пробормотал Валманн. Его распирало от раздражения. Он должен был признать свою долю вины в случившемся. Кроме того, теперь его мучило ощущение того, что он подвел Алку. Они все вместе ее подвели.

— Нам всем было ее жалко, — ответил Рюстен.

— Вы объявили ее в розыск?

— Немедленно. Все на чеку, но она словно сквозь землю провалилась. Я подозреваю, что ее подобрали.

— Ее успели досмотреть?

— Не уверен. При тех обстоятельствах, не думаю…

— У нее наверняка был сотовый, и она позвонила «другу». Самое ужасное в том, что там, куда она попадет, ей будет хуже, чем у нас.

— Черт возьми.

— Моене в курсе?

— Ванген сейчас едет к ней. Она тоже чувствует себя не лучшим образом.

— Думаю, ей не стоит так сильно переживать. Моене не будет сильно возражать, если эта проблема перестанет быть нашей. Она, конечно, никогда не скажет этого, но мне кажется, это так.

29