За гранью грань

— Да-а, долго придется тебя учить! – разочарованно протянул навсей. Очевидно, он рассчитывал на девушку, подобную Алексии. – Хотя бы возбудилась? Дай-ка проверю. Если холодная по этой части, даже связываться не стану.

Сердце ухнуло в пятки. То есть он сейчас снова засунет палец туда и, если чего-то не найдет, убьет. Вседержители, как бы возбуждение сымитировать?!

Стойко стерпела поползновение Геральта между ног, только дыхание задержала, когда ремешок отодвинул. Палец погладил кожу и вынырнул из-под юбок. Навсей с глубокомысленным видом рассмотрел его и показал мне. Ничего необычно, просто чуть влажный. Гораздо интереснее печатка с графской короной. Раньше ее не было, точно помню. Значит, действительно граф, а от нас скрывал. Еще бы, его допрашивали бы тогда, дядя всю душу вытряс. Так же пощада и Алексия.

Не дождавшись реакции, навсей вытер руку о штаны.

— Ладно, пошли есть. После пойдем ко мне заниматься. Предохраняться умеешь, или врача позвать, чтобы средство подобрал?

Вседержители, да что за мир-то такой, если грязное белье на всеобщее обозрение выставляют? Разумеется, я знала пару средств, но… Объяснять темному ничего не стала: не поймет, и кивнула. Тот удовлетворенно кивнул и чинно подставил локоть, будто только что не вел себя как последний завсегдатай борделя. Я даже не поверила, покосилась исподлобья и получила в ответ улыбку. Не оскал, не ухмылку, а выражение человеческой доброжелательности.

— Не веришь, Дария? – вкрадчиво поинтересовался навсей и успокаивающе погладил по руке. – Видишь, слово я держу, у тебя теперь есть имя. Немало, правда?

Стиснула губы и напомнила:

— Вы убили мою сестру.

Геральт прищурился и положил мою ладонь на локоть. Пришлось сжать и вообразить себя принцессой, попавшей в плен к злому колдуну. Так чинно только на балах вышагивали, а тут по лестнице.

Внутри царила мешанина чувств. С одной стороны, страшно, с другой, обуревала злость на навсея, с третьей – любопытно. Мир темных казался сошедшим с книжных страниц, в нем воплотились мечты об удобстве и уюте. Надо признать, загородный дом Геральта обставлен со вкусом, а парк легко затмит королевский. Я, правда, никогда за заливом не бывала, сужу с чужих слов.

— Тебе напомнить, что делала твоя сестра? – склонившись к самому уху, шепнул навсей. Дыхание обжигало холодом. – Ты, между прочим, принимала в участие в забавах. Наверняка зелье варила для сестричкиного счастья.

Вспомнилась сцена осмотра, жадный взгляд Алексии, с которым та взирала на мужское достоинство темного, его раны и мой палец между ягодиц. Навсей запомнил, хотя я действительно только смотрела. Темные ведь гордые, а тут такое унижение. За это, видимо, и расплачиваюсь. Но почему в его доме? Гораздо проще развлечься в нашем мире. Словом, куча вопросов без ответов, и два самых главных: почему Геральт в свое время попросил пощады и что намерен со мной делать?

— Нет! – с возмущением выпалила я, представив, чем занималась Алексия на кухне. – Это противно природе.

Геральт в который раз удивил:

— Знаю. На-ре побывало в твоем разуме. Только отвращение к желаниям сестры и спасло, — задумчиво протянул навсей, замерев на ступеньке. Я едва не полетела вниз, лишь локоть Геральта уберег от падения. — Но с ошейником ты сглупила. Если бы не слабость, убил бы. Разум нужно беречь, ланга.

Больше мы на эту тему не говорили. Более того, навсей одарил вниманием, сделал своеобразный комплимент: «Платье чрезвычайно идет к твоим зареванным глазам».

Столовая располагалась на первом этаже. По дороге успела свернуть шею, рассматривая лепнину холла, резьбу дверей и узор паркета. Немудрено, что днем я замерзла: лестница из чистого мрамора, белого, с темными прожилками. Слуги такие важные. Женщины все как моя горничная, кланяются, приседают перед Геральтом, мужчины в странной одинаковой одежде из облегающих брюк цвета палой листвы и «хвостатых» тесных куртках поверх белых рубашек.

— Это лакеи, — лениво пояснил навсей, кивнув на одного из слуг. – На них ливрея, форма такая. Верх – сюртук, низ – лосины. На ногах – туфли. Экскурс в одежду продолжить, или горничную попытаешь?

Подумала и попросила рассказать. Вроде, образованная, как-никак дочь магистра, а ощущаю себя полной дурой. Никаких сюртуков и лосин у нас и в помине нет, лакеев тоже. Геральт скорчил страдальческое лицо и обогатил запас знаний брюками, ботинками, запонками, зажимом для галстука и прочими диковинками. Не стесняясь, доходчиво разобрал мой наряд. Спасибо, не показал.

И тут в мозгу кольнуло: я тут слушаю, раскрыв рот, доверчиво смотрю на темного, а сестра мертва. Даже не так: как можно оставаться настолько равнодушной к гибели близкого человека, спокойно сидеть с вероятным убийцей и обсуждать с ним туфли? Я ведь любила Алексию, а забыла за пять минут! Правильно навсей пощадил, нашел бесчувственную пару.

По щеке сползла слезинка. Отвернулась и тихо расплакалась. Диковинный мир будто полинял, утратил привлекательность.

— Оставьте меня в покое! Я не хочу есть, — замотала головой и попыталась спрятаться за лестницей.