За гранью игры

Губернатор Морддрома тряхнул головою: ерунда! Фридрих знал, от чего бы он не отказался: от власти, от создания Четвертого Рейха на Земле, от любви Лиррил. Но именно: не отверг бы всего этого, а вот Дэвид страстно желал возвращения домой. Неужели все действительно получают именно то, чего жаждут, а не то, от чего бы не отказались? Каждому – по вере? Как там юродствовал Христос: «Имейте веру хотя бы с горчичное зерно, и да воздастся вам».

Но что же они там так долго?

В голову фон Шлиссенбурга лезли самые черные мысли. Вдруг почему-то вспомнился дурацкий эротический, вернее порнушный фильм «Калигула». Все эти глупые сцены из кино с ритуальной отправкой в Британию, гибелью сестры, рождением наследницы и прочие сексуальные извращения – все это поплыло перед мысленным взором губернатора в своей ужасающей наготе. Фридрих понял, что он начинает тонуть в этих образах, как в болоте. Все и всюду продажны – в этом закон жизни. Кто вовремя не заложит свою честь, совесть и шпагу становится неудачником и вечным капитаном. Карьера – это алтарь. Чем больше отдашь, тем больше получишь! Может быть, Лиррил сейчас и приносила в жертву свою честь, чтобы удержаться у власти? Или она просто умасливает Арраха пустыми обещаниями? В принципе, разве имеет значение, чем она покупает власть? Это только себя можно успокоить: мол, на разврат не шел, но предательство-то остается, как его потом ни назови. Само жертвоприношение оседает на дне души ржавым, несмывающимся налетом и точит, точит день за днем спящую совесть.

Фон Шлиссенбург почувствовал себя крайне одиноким в этом мире. Он вдруг понял, что ни на Земле, ни в Империи ему не на кого положиться. Закон один для всех: начав карьерный взлет, будь готов и к предательству друзей, и к приступам мании величия, и к преследованию. Майор прекрасно помнил, что от рождения Римской Империи до создания таких держав, как Соединенные Штаты и Советский Союз во главе всегда стоял одинокий тиран. Каждый, прикоснувшийся к мировой славе, менялся. Переставал быть человеком. Аттила не ведал жалости. Дионисий и Тиберий прятались от мира: один – в разных комнатах, другой – в разных дворцах. Не в силах поверить соратникам, Иоанн Грозный не знал пощады. Влад Цепеш не понимал, что не в любой крови течет магическая сила. Наполеон не представлял, что, начав с Корсики, он закончит островом Святой Елены, а не императором мира. И этот список одинаковых судеб бесконечен. И Гитлер не избежал этой участи. Конец властителей всегда один: яд, кинжал, паралич... Вариации лишь подтверждают общее правило. Любую империю можно скрепить лишь кровью и страхом. И первый шаг по этой карьерной лестнице среди инопланетян Фридрих сделал тогда, когда био-роботы Дэвида расстреляли свиту Шеллеша. Все, пути назад больше не было!

Потайная комната была оборудована четырьмя изолирующими капсулами.

Лиррил оглядела техническое совершенство мыслепортирующих капсул и вздрогнула. Это была модель, не известная баронессе. А значит, Аррах и в самом деле что-то скрывал от Шеллеша.

– Пообщаемся? – Ученый взглядом указал на капсулы. – На равных, чтобы ни у кого не возникло и тени подозрений.

– Это детектор лжи? – с сомнением спросил Дэвид.

– Страшнее: синтезатор правды, – усмехнулся Аррах.

Мальчишка нервно сглотнул.

– Не бойся. – Лицо ученого было непроницаемым. – Если я скажу, что отправлю тебя домой, а сам задумаю продать твою печень, ты услышишь именно то, что я сделаю с тобой в самый решительный момент. Синтезатор рассчитывает все импульсы логики, темперамента и прочих психофизиологических параметров, выдавая единственное возможное развитие событий.

– Все предугадать невозможно, – растерянно пролепетал Дэвид.

– В Империи возможно все! – резко пресекла дальнейшие расспросы баронесса. – Ты забыл, как попал к нам?

Дэвид дернулся, точно получил пощечину, и подозрения, что все это происходит в сумасшедшем доме, снова выползли из тайников сознания. «Кто на самом деле Лиррил? Медсестра?» И мальчишка уверенно шагнул к одной из капсул. Обслуживающему персоналу лучше не перечить. Чтобы быстрее выписали, необходимо всех расположить к себе. Симпатии – лучший союзник.

Аррах облегченно вздохнул: видимо, боялся скандала. Странное поведение мальчишки не укрылось от ученого, но Аррах прекрасно понимал, что алогизм поступков кроется в каких-то сложных душевных переживаниях.

Через мгновение все трое улеглись в капсулы. Прозрачные крышки надвинулись.

И в то же мгновение странное сияние заволокло все капсулы туманным облаком.

Дэвид почувствовал, как его куда-то потащило сквозь вихревые потоки звезд. Обман! Арраху удалось-таки усыпить бдительность. Это не детекторы лжи! Предательство! Всюду одно предательство!!!

Однако через пару секунд Дэвид вдруг почувствовал себя сидящим в глубоком кресле напротив Лиррил и Арраха.

– Ну, госпожа моя, спрашивайте, не стесняйтесь.

– Что это за капсулы? Почему их нет на вооружении Веррев?

– Их не существует пока даже в Империи. – Аррах казался насмешливым. – На то я и ученый.

– Как же можно доверять вашим изобретениям?