За гранью игры

Бог мой, журналистка дрожала, точно осиновый лист на ветру. Она даже не попыталась сбросить мою руку, а только сильнее прильнула ко мне. И, о чудо, общая ручка у наших кресел исчезла. Хм, вот имперцам с их мозгами до такого никогда не додуматься!

Банга шумно вздохнул, точно моя бабушка, когда ищет свои очки. Вечно этот пес все портит.

Раздался рев труб. И на поле показались фигурки бесов в красных комбинезонах. Выпускники академии. Такие молоденькие, но все на одно лицо. Очень на Пушкина похожи. Меня это покоробило. Ни фига себе, Александр Сергеевич – солнце русской поэзии, а в аду его расклонировали и рогов ему поприделывали. Что, неужели Наталья Гончарова все же переспала с Дантесом? А может быть, и не один раз? Тьфу ты! Я пришел на культурное мероприятие, а не анекдоты сочинять!

– Иван. – Голос Ырккры был вкрадчивым.

Не поворачиваясь, чтобы Аллана не убрала голову с моего плеча, я тихо спросил капитана:

– Чего?

– Ладно, хрен с тобой. Под сиденьем четыре бутылки земного пива. Бутыль имперского аруйцве. Отдыхайте. Стадион оцеплен. Так что сбежать не удастся. А кроме того, за содействие в деле задержания экстремистов, Матка может отправить вас на Землю. Всех троих. Ты слышишь?

– Угу, – буркнул я.

– Ну, я пошел. – И бес встал.

Я почувствовал, что предательские слезы навернулись на глаза. Нет, не ожидал я такого от Чужих. Если честно, я давно уже от жизни ничего не ждал. Брал, так сказать, все у природы сам, и тут – здрасьте. Отправят на Землю всех троих. Да они словно мысли мои читают. Может быть, мне впрыснули в пальцы вовсе не переводчик, а датчик какой-нибудь, который фиксирует мое местонахождение, ведь я и до этого понимал все, кроме свиста. А может быть, меня так завербовали? Впрочем, не все ли равно? Славка – авторитет крупный. Он любого врача купить сможет. Если захочет, конечно... Нужно только в Екатеринбург вернуться.

Домой, на Землю, втроем...

Я чувствовал, что слезы поползли у меня по крыльям носа. Вот ведь бесы, а мигом самое больное место нащупали. Я боялся пошевелиться. Никогда еще Аллана не склоняла голову мне на плечо. Никогда я не ощущал так близко ее дыхание. Я хотел, чтобы это длилось вечно.

Флайеры поднялись вверх вертикально. Ну, правильно, здесь и бетонных дорожек для разбега не было. И сразу же местные самолеты выстроились клином, треугольником.

Выпускники сделали три мертвых петли. И самолетики, летевшие кучно, рассыпались на манер салюта, точно струи фонтана в небе, и каждый флайер загорелся разными цветами. Нет, такого мне видеть еще не приходилось. Весь стадион дружно взревел и повскакивал со своих мест. Общая радостная истерия передалась и нам. Забыв обо всем, мы с Алланой тоже подскочили. А моя девушка даже истошно завизжала от восторга. Надо же, чего это с ней? Она же вроде чувствовать не умеет? Или такое скопление душевных существ разрушающе действует на имперскую психику?

Даже Банга залаял. Вот ведь.

В небо рванулись петарды и снаряды настоящего салюта. От грохота заложило уши. Я еще подумал, что сделать салют бесшумным для бесов – пара пустяков, но в таком деле, как развлечения, шум, видимо, имеет какое-то важное значение. И его, этого шума, было очень много.

Флайеры прекратили падение и один за другим выходили из штопора, стремительно набирая высоту.

Мы с Алланой сели. Теперь уже было не до сантиментов. Моя душа пела. Я не мог оторвать взгляда от шоу. Я даже чувствовал, что мои пальцы судорожно сжимают появившиеся вновь подлокотники, точно это штурвал управления, ну, или такой своеобразный фантастический пульт. Я чувствовал скорость полета, будто сам находился в одном из самолетов. В том самом, который медлил и несся к земле.

Но что это? Почему весь стадион притих, точно кто-то умер? Впрочем, не важно. Я чувствовал, как ветер рвет одежду, сбивает дыхание и слезит глаза. Что может быть прекраснее ощущения скорости полета? Это лучше, чем оргазм, ведь это и есть высшее наслаждение. Возможно, мечту летать вложили в нас Чужие или имперцы, не все ли равно? Сама мечта, само ощущение полета и скорости – они перекрывали любые доводы рассудка. Всегда.

Но почему флайер не поднимается вверх? Ведь стадион стремительно приближается. Нужно быть асом, чтобы выйти из такого пике. Насколько мне известно, в шоу участвуют лишь выпускники, вчерашние студенты, а вовсе не виртуозы.

Я почувствовал, что волосы на висках слиплись от пота. Я сжал подлокотники так, точно находился в рубке управления. Что же он медлит?

Секунда, другая.

Еще немного – и никто не сможет спасти флайер.

Под пальцами я ощутил кнопку и, конечно же, машинально надавил на нее, все еще ощущая себя внутри бесовского самолетика.

Хлоп – и реальность исчезла, растаяла, стекла вниз, открывая мрак. Мне показалось, что передо мной открылся чей-то зев, огромная труба, втягивающая в свое жерло, точно гигантский пылесос. И я не сопротивлялся этому притяжению. Я не боялся. Более того, я стремился туда, внутрь.