За гранью игры

Я заметил, что Аллана все еще дрожит и даже слегка постукивает зубками. Странно. Что это с ней? Неужели простыла? Вроде бы имперцы не должны болеть. Они же чипами по самые ноздри напичканы, они же живут чуть ли не вечность. Или это именно мое присутствие вызывает сбой в ее информационной системе? А что? Вот прилетел я, весь такой душевный, и влюбил в себя лучшую журналистку всех вселенных. А имперцы ничего о любви не знают, вот девушку и колбасит.

А тут еще эти гонки. Посмотреть-то хочется. Но ветер холодный.

Может, и вправду заболела? Непривычные они, имперцы, к свежему воздуху: месяцами в своих летательных комнатах парятся. Вот и нет иммунитета ко всяким микробам и бациллам.

Я вздохнул. Похоже, на гонках придется поставить крест. Большой и жирный. Вот незадача. И за что мне это все?

Я обнял Аллану за талию и поволок в сторону лестницы.

– Пусти, – зло прошипела журналистка.

Я потрогал лоб девушки. Горячий.

– Молчи лучше. – Я подбирал нежные слова, но на языке вертелись одни только гадости. – Давай поедим, отдохнем. Я тоже едва на ногах держусь. Внизу нас ждут друзья и выпивка.

Аллана ничего не сказала, но вырываться из моих объятий больше не стала.

Столовая оказалась заполнена выпускниками. Здесь было сотни две молоденьких бесов. И каждый второй носил такие же дурацкие усики, как Гитлер. Это было смешно. И отчего это демоны мне все великих людей напоминают?

– Иван Соколов! – завопили студенты, увидев нас. – Виват землянину!!!

Я слегка растерялся. Потом увидел среди пирующих спасенного мной Кеннека и помахал рукою в знак приветствия. Нас тут же окружили, довели до столика, налили какой-то жидкости в пивные кружки. Аллане прикатили кресло на колесиках, нашли плед, укутали ей ноги. Банга только вздохнул и попробовал спрятаться под столом. Не получилось. Тогда пес прыгнул на свободный стул и глухо зарычал на беса, который собирался его прогнать.

Нас незамедлительно обступили со всех сторон.

Каждый старался дотронуться до меня, поговорить. Поднялся немыслимый гвалт. И я вдруг понял, что все выпускники просто пьяны.

«Ну и ладно», – решил я и опрокинул в рот местный напиток.

Надо же, никакой горечи и сивушных запахов. Просто компот какой-то, вернее мед. Вот блин, чертяки, обманули. Ладно, будем пить что дают...

Папка «Personal»

Doc020

Я вынырнул из забытья точно из морской волны. Хлоп – и обнаружил себя за столом, кричащим во всю глотку:

– Да вы все здесь трусы позорные. Да мы таких со Славкой в сортире пачками мочили.

О чем это я?

– Сам урод вонючий.

– А по сопатке?

– Ставь бабу на кон!

Голоса летели отовсюду и отзывались в голове мутной болью. Где это я? И чего вообще делаю? Вот незадача...

Я потряс головой. Ничего не вспоминалось. Перед глазами плыли круги. Надо бы сходить подышать.

Вокруг бесновались бесы в дурацкой алой униформе...

Вот это допился... до чертиков!

Память возвращалась медленно.

Ах, ну да, все в порядке. Вон и Аллана спит в своем кресле, заботливо укутанная пледом. И Банга от меня морду воротит. Ну да, он же богом был, ему на пьяного хозяина теперь и смотреть стыдно.

А чего это я распылялся?

– Ну так что, спорим? – Надо мной склонился толстый бес в заляпанных пальцами круглых очках. Он бы еще пенсне нацепил, придурок.

– Ага, – сказал я. – Спорим. Только мне на кон нечего поставить, кроме своей жизни, разумеется.

Язык у меня запинался. Я чувствовал, что глотаю слоги, но в комнате разом повисла зловещая тишина.

– Ни хрена себе, – пискнул кто-то из выпускников. – Во, блин, как бабу свою любит.

О чем это они?

– Заметано, – сказал толстяк. – Эй, Кеннек, свидетелем будешь.

Спасенный мною бес подошел и укоризненно покачал головою:

– Ну ты, Иван, даешь!

«Я еще и на машинке могу, – злорадно подумал я, – и крестиком вышиваю...» Но вслух ничего не сказал: все равно не поймут. Что с них взять, с балбесов?

Кеннек стукнул по лбу меня и очкарика и крикнул:

– Обменяйтесь рукопожатием!

Мы сцепились с толстяком указательными пальцами. Любопытное у них рукопожатие. Впору тараторить: «Мирись, мирись, больше не дерись».

– Господа, это чистое безумие! Он же на ногах не стоит! – закричал какой-то бес, но ему тут же заткнули глотку.

Я внутренне собрался, сконцентрировался. Кажется, в моей жизни происходит что-то очень важное. Вот только что?

– Ну, мы ждем, ас, – сказал толстяк. – Покажи нам класс!

Так, что-то начало проясняться. Чего, интересно, я им наплел?

– Значит так: требую, чтобы Банга и Аллана были со мной. – Слова слетали с языка сами, а смысл их доходил до меня медленнее, чем до окружающих.

Зал загудел как растревоженный улей. Мне казалось, что черти становились то двуглавыми, то нормальными. Что это они мне в пойло подмешали? Ведь все было так здорово. Мед – и ничего больше, а в результате сижу здесь, как дурак, и теряюсь в догадках.

– Ладно. – Очкастый спорщик хлопнул рукой по столу. – А от меня будет Кеннек. Задумаешь гадость – быстро выведем на чистую воду.

– Ага, – сказал я и попытался встать.

С первой попытки это не получилось.

Меня подхватили под руки и повели.

Дорогу я помнил смутно. Мне все время казалось, что я куда-то проваливаюсь.