За гранью лжи

Он отстранился и опустился передо мной на одно колено, отчего я раскрыла шире глаза. Если бы у меня была иголка, то я с удовольствием себя уколола, чтобы проснуться.

— Алана Феир, я совершал поступки несвойственные мне, как познакомился с тобой. Игра, которую я начал, неожиданно для меня самого превратилась в реальность, от которой я не хочу уходить. Я эгоистичный дурак, но без тебя у меня нет будущего. Поэтому, mia bella, окажи мне честь стать моей женой, — Даниель это говорил с такой страстью, что глаза защипало.

Он достал из кармана брюк бархатную коробочку и раскрыл её. В свете ламп, переливался голубой камень в форме сердца и по ободку его были прозрачные меленькие бриллианты. Я задохнулась от красоты изделия, оно было совершенным.

— Позволишь мне надеть его? — Даниель встал и взял мою руку, я только кивнула.

Он осторожно вынул кольцо и надел на палец. Даниель прижал мою руку к своим губам и оставил горячий след на ней.

— Теперь я могу поцеловать мою невесту? — игриво спросил он, и я снова кивнула, не веря в то, что этот мужчина, какой бы он ни был непонятный и грубый, станет моим.

Его губы нетерпеливо приблизились, и я сама потянулась навстречу этому поцелую. Он обвил мою талию и ещё крепче прижал к себе, я положила руки, на его шею, зарываясь в волосы. Тело уже накалилось сладостным трепетом, кровь в висках яростно стучала.

— Господи, как я скучал по тебе, — прошептал Даниель, покрывая моё лицо жаркими поцелуями.

— Я тоже, — промолвила я, жадно и требовательно притягивая его ближе.

— Но, сейчас не время, — Даниель резко отстранился, и я чуть не упала от страсти, бурлившей внутри меня.

— Даниель, — я вложила в голос мольбу о продолжении.

— Нам надо подписать контракт, и ещё заняться твоим братом и поговорить с твоим отцом. А на это мне нужна трезвая голова, а если я сейчас позволю себе соблазнить тебя, то ни о чём не смогу думать, — он быстро подошёл к столу и поставил подпись на документе. — Твоя очередь.

Вздохнув, я расписалась и положила ручку на стол.

— Когда мы поженимся? — спросила я его.

— Через неделю с утра в понедельник в мэрии и вернёмся на работу, — холодно ответил он. — А сейчас ты свободна. Я завтра улетаю до воскресенья, надеюсь, пока меня не будет, ты перевезёшь свои вещи домой и продашь свою машину. Дома тебя ожидает новая и твой любимый Бак.

— Даниель, прекрати! — возмутилась я. — Не надо со мной так. Если мы собираемся пожениться, то будь добр, не закрывайся от меня.

— Не выдумывай глупости, — он сел за стол и взял телефон. — Можешь идти.

— Ненавижу тебя! — в сердцах воскликнула я и вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью.

***

Вив, пока я собирала вещи, только улыбалась и шутила надо мной. Я молчала на все её выпады узнать больше о наших отношениях. В среду после работы, где мне было откровенно скучно без приказов Даниеля, Бак перевёз все мои вещи обратно. Нет, не все часть я оставила в общежитии и вернулась туда же после рабочего дня.

Говорят, работа — панацея от всех болезней. В моём случае учёба — панацея от мыслей и страхов о будущем.

Было сложно говорить с папой в четверг вечером. Он был в ужасе от проступка брата, мало того, в ужасе, он кричал на меня и ругался, что я не сказала о чувствах Алекса раньше. Он бы смог их предотвратить, от этого на душе стало паршиво. Он сообщил, что брат улетает в Лондон на учёбу. Теперь он будет подальше от меня и Даниеля, и будет заниматься не живописью, а медициной, чтобы понять то, к чему могла привести его жажда «справедливости». На это я лишь вздохнула, мне было жаль брата, а во всём я ощущала только свою вину и ничью больше. В итоге, отец был на меня обижен и сказал, что такого мужчину, как Даниель Хард я не заслужила. Это привело меня в ещё большую мрачность.

Кольцо я не носила, аккуратно спрятав его в коробочку. Почему мне так сложно признаться самой, что я хочу за него замуж? Что я хочу просыпаться рядом с ним? Почему я не могу признаться самой себе, что я рада обстоятельствам?

Интуиция? Гордость? Страх? Не знаю. Но что-то не давало душе покоя, что-то терзало меня изнутри.

Припарковавшись в пятницу в гараже в здании офиса, я посмотрела на себя в зеркальце и отметила, что моё лицо больше не выглядит юным. На нём лежал отпечаток слёз, переживаний и жизни с Даниелем.

Конец сентября в Хьюстоне был тёплым, но чаще оплакивал меня крупными каплями дождя. Когда я почувствую себя счастливой? Когда я смогу не переживать ни о чём и просто поверить ему? Когда я изменюсь для него?

Я потрясла головой, и схватила сумочку с пассажирского сидения. Я не продала машину, как приказал Даниель, и не пользовалась услугами Бака. Хоть эту часть самостоятельности мне требовалось оставить при себе.

Выйдя из салона, я заблокировала свою грязную красотку и, смотря на свои чёрные туфли, двинулась к лифту.

— Мисс Феир, когда вы перестанете меня не замечать? — громко раздался голос слева от меня, и я, вздрогнув от неожиданности, повернулась и встретилась с насмешливым взглядом зелёных глаз.