За гранью мечты

Впрочем, Сузен всегда игнорировала замечания такого рода. Она вообще не считалась с мнением мачехи.

— Мне не нужны друзья моего возраста, — отвечала она ледяным тоном, ненавидя Бет за то, что та вмешивается в ее личные дела.

Но отец, к сожалению, поддерживал свою новую жену, и это выводило Сузен из себя.

— Бет права, моя дорогая, — говорил он. — Почему бы тебе не пригласить кого-нибудь из твоих друзей к нам домой?

— «Бет права, Бет права…» — передразнила его дочь. — Бет всегда права! — добавила она с обидой. — И куда мне приглашать друзей, если у меня нет больше своего дома — с тех пор, как она появилась здесь?

Услышав слова падчерицы, Бет вздрогнула, но промолчала.

— Успокойся, Сью, — увещевал отец. — Не груби…

— Я ухожу! — резко перебивала его Сузен и громко хлопала за собой дверью.

Эта сцена разыгрывалась множество раз, пока Сузен не запуталась окончательно в собственных сетях и уже не могла выйти из роли взбалмошной, вздорной девчонки.

Вспомнив об отце и мачехе, Сузен начала отчаянно растирать себя грубой мочалкой, словно пытаясь изгнать следы прошлого из своей нынешней жизни. Однако знала, что это невозможно — особенно теперь, когда она снова дома и, наверное, скоро увидит отца. Неожиданно в душе Сузен вспыхнула безумная надежда, а сердце забилось в радостном предчувствии. Вдруг отец простил ее и они снова заживут как прежде?..

Девушка оставалась в ванне, пока вода в ней не остыла: ей хотелось побыть одной, чтобы разобраться в своих чувствах. Наконец она вылезла из воды, закуталась в пушистое полотенце и подошла к зеркалу. Протирая его затуманившуюся поверхность, Сузен безучастно вглядывалась в свое отражение. Бледное лицо, под глазами темные круги от скудной пищи и недосыпания, синяки — последствия аварии.

Сузен осторожно коснулась щеки, легко провела пальцами по векам и тут же вздрогнула от боли, которую причиняли даже самые нежные прикосновения. Да и голова все еще болела. Девушка не могла в точности вспомнить, что произошло сегодня. Все казалось нереальным, словно дурной сон…

— Сью! С тобой все в порядке? Сью!

Голос Марка становился все громче. Она слышала, как брат пытается повернуть ручку, как колотит кулаком по дверной панели. Когда дверь ванной затрещала, Сузен плотнее закуталась в полотенце, как бы воздвигая эфемерную преграду между собой и Марком. Затем повернула ключ и нарочито медленно открыла дверь.

— Как ты себя чувствуешь? — резко спросил Марк, подойдя к ней ближе и обнимая за худенькие плечи. Его прикосновение обожгло Сузен. Знакомый запах лосьона после бритья подействовал одурманивающе.

— Прекрасно! — бросила она, вырываясь из его рук.

Марк отступил. Выражение безысходности появилось на его лице. — По-моему, тебе не на кого обижаться. Ты во всем должна винить только себя, — произнес он, следуя за ней в спальню.

Сузен спиной ощутила его взгляд и резко повернулась. Дольше сдерживаться было невозможно.

— Кого? Себя? Я должна винить себя? — в бешенстве повторяла она его слова. — Как такое могло прийти тебе в голову?! Это была автомобильная авария!

— Авария, которой не произошло бы, если бы ты не убежала из дома, — заметил Марк ледяным тоном.

Сузен тряхнула головой. Она чувствовала, что теперь в силах принять его вызов. Она уже не ребенок, хотя слова Марка вновь заставили ее почувствовать себя маленькой, капризной и взбалмошной.

— Это был мой дом, пока в нем не появился ты… Ты и твоя мать! — Она выплеснула наружу старую боль, и тяжелые воспоминания вновь ожили в ней с мучительной остротой…

Повторная женитьба отца стала для Сузен неожиданным и суровым испытанием. Она почувствовала себя отвергнутой. В жизни ее отца и до того редко выдавались минуты досуга, а теперь она должна была делить их с его новой женой и ее сыном. Но сейчас Сузен вдруг поняла, что тосковала по дому, что ей недоставало их всех. И последствия аварии лишь усугубили ее настроение.

— Прекрати, Сью. Перестань жалеть себя и винить других за свои глупые ошибки. — Голос Марка звучал как-то угрожающе тихо по сравнению с истеричным воплем Сузен.

— Нет, во всем виноваты ты и твоя мать! — стояла на своем Сузен.

— А как же твой отец, Сью? Разве он ни в чем не виноват? — возразил Марк с ехидцей. — Ведь это он женился на моей матери. — И едва заметная улыбка тронула уголки его губ.

— Мой папа всегда любил меня! — воскликнула Сузен и вдруг вспомнила об ужасной ссоре, которая разразилась между ней и отцом. Собственно, их последний разговор и послужил последней каплей, после которой она уже не могла оставаться дома.

Сцена возникла из тайников ее памяти с удивительной четкостью. Они все четверо находились тогда в гостиной. Отец стоял перед ярко горящим камином. Бет, ее мачеха, сидела на краешке стула, явно нервничая. Марк был тут же, на щеке его красовалось предательское алое пятно от губной помады, которое он забыл стереть. Сузен стояла поодаль, замерев от изумления. То, что она услышала, просто не могло быть правдой!