За гранью Разлома (СИ)

— Вокруг нас не так уж много компетентных людей, особенно тех, с которыми можно поделиться некоторыми особенностями нашей работы. — Миша тяжело вздохнул и опустил взгляд. — К тому же я не верю, что ей можно помочь со стороны. Те проблемы, которые ещё можно решить, может решить только сама Мирка, но она справится. — Он сжал кулаки и твёрдо объявил, обращаясь к земле под ногами: — Я сделаю всё, чтобы она справилась.

Макс отвернулся, вернувшись к наблюдению за раскинувшимся у воды действом. Присутствие Миры заставило Раду присмиреть и серьёзно взяться за дело, Ночка тоже перестала вырываться. Журчание ручья, плеск речных волн, шорохи леса в стороне и пение птиц складывались в единую мелодию, завораживающую и чарующую. Даже когда бак с водой был заполнен, Макс и Миша остались сидеть, прислонившись спинами к колёсам автодома и глядя вдаль.

— Люблю это место, — признался Бессмертный. — Здесь всегда очень спокойно.

Чтец не ответил, не видя смысла подтверждать очевидное. Здесь в самом деле было слишком спокойно, настолько, что Максу как никогда ранее захотелось расслабиться и забыть обо всём.

Мимо прошла Мира. Она шмыгнула в автодом и вернулась к реке с полотенцем. Полотенце предназначалось не Раде: спутница Бессмертного принялась вытирать кикимору, пока Рада, спокойно повернувшись к ним спиной, стянула с себя майку и выжала её.

Откуда-то сзади послышался шум. Макс тревожно подобрался, заглядывая за угол автодома, но это оказался всего лишь Слава, вовремя возвратившийся из леса и уронивший собранный им хворост. Рада тоже услышала звук и тоже оглянулась. Кот стал пунцовым.

— Пойду ещё принесу, — выпалил он и сбежал обратно в лес.

Макс усмехнулся.

— Оденься! — крикнул он Раде.

— Ага, — согласилась та, натягивая мокрую майку обратно.

— У тебя нет ничего сухого?

— Есть одна, но я в ней сплю.

— И всё?

— Ну да…

Макс вздохнул. Рада собралась ожидаемо отвратительно.

На обед Мира сварила макароны. Миша вытащил наружу стол, три раскладных стула и деревянный ящик.

— Кто ест стоя? — пересчитав сиденья, уточнил Макс, и получил ответ:

— Мира уже поела.

Словно почуяв запах еды, из леса прибежал бесконечно довольный собой Слава, приволокший за хвосты пару довольно крупных пёстрых птиц.

— Зацените, чего поймал! — Он явно собирался положить свою добычу на стол, но, встретившись взглядом с Максом, резко передумал. — Понятия не имею, кто это, но я таких ел, они вкусные. Можно на ужин зажарить.

Рада разглядывала птиц с явным гастрономическим интересом.

— Это тетерева, — немного подумав, определил Миша. — Самки.

— Да какая разница? Главное, что вкусные. — Слава пристроил тушки около автодома и уселся за стол. — Ну, что тут едят?

Мира вновь появилась на улице, когда с обедом уже было покончено. Она осмотрела мёртвых птиц, забрала грязную посуду и снова исчезла.

— Что будем делать с этим? — Макс кивнул на тушки.

Миша пожал плечами.

— Зажарим на костре.

С костром возился Слава. Под любопытными взглядами Рады и её кикиморы он выкопал для него ямку и теперь фигурно раскладывал веточки.

— Я думал, мы наберём воды и уедем, — признался Чтец.

— Я тоже, — согласился Бессмертный. — Но здесь хорошо, а мы никуда не спешим.

Макс спешил, хоть и не понимал, куда именно. Отсутствие книги давило, превращало время в липкую медленно тянущуюся субстанцию, существующую для того, чтобы напоминать Чтецу — без своей книги он бессилен. Однако он сам принял решение сперва доставить Раду под Екатеринбург.

— Я плохо понимаю, что мы все делаем здесь. — Макс смотрел на реку, в водах которой отражалось уже во всю ползущее к горизонту солнце. — Я имею в виду не здесь, на берегу, а здесь, с вами. Почему ты пригласил нас к себе, ещё не зная, кто мы? Почему возишь нас по живописным местам? Мне казалось, ты кто-то вроде народного героя, ни секунды без спасения мира и вот это всё.

Когда-то давно они вдвоём ночами вылезали из окна общежития и забирались на пологую крышу школы, чтобы смотреть на звёзды и мечтать о будущем. Они старались продумать всё до малейших деталей: где достанут машину, как соберут коллекцию боевых печатей, как, работая сообща, станут настоящей грозой Кровавой Короны и раскроют тайну Разлома. Инициатором фантазий всегда был Макс, и Миша поддерживал его во всём. Макс хотел назваться Книгочеем, Миша — Медведем. Потом оказалось, что Медведь уже есть.

— Ничего, — говорил Максу его школьный друг, — мне не важно, как меня будут звать. Пусть люди меня назовут сами, а я просто буду помогать тебе сражаться со злом.

Макс всегда считал, что Миша может лишь следовать, а потому был готов вести. Он ни на минуту не сомневался в друге, зная, что, случись ему оступиться, верный Миша всегда будет рядом, чтобы прийти на помощь. Потом школа закончилась, и они потерялись. Макс уехал вместе с Синим, назвался Чтецом и, оступаясь, ловил себя сам. Он набил немало шишек, многие из которых болели до сих пор. Что должно было случиться с Мишей, чтобы из мечтательного добряка тот превратился в народного героя, Макс не мог даже предположить.