За гранью Разлома (СИ)

Резкий крик ночной птицы снял оцепенение. Макс вскочил на ноги и, рванув занавеску в сторону, увидел её. Скрючившись в неестественной позе, Мира сидела на краю кровати и, не моргая, смотрела прямо на него. Беспросветно-чёрные зрачки, не отражающие света в темноте ночи, заполнили её глаза целиком, не оставив места белкам. Она склонила голову на бок и медленно подняла вверх руку с крючковатыми пальцами. Мерзко захрустели суставы. Охваченный ужасом, Макс царапнул себя по груди, нащупывая на шее нужную пластинку металла. Вспыхнуло пламя. Огонь охватил тварь, но та не остановилась. Она тянула к нему руки, а он, вдруг обнаружив у себя в руках топор на длинной ручке, принялся наносить удар за ударом, пока не проснулся, охваченный болью сковавшей его тело судороги.

Стремясь растянуть сопротивляющиеся мышцы, Чтец вскочил на ноги. За окном занимался рассвет. Ветер стих, Миша спал, Мира, склонившись, стояла у стола, нарезая сыр. Макс видел её спину, и образ, явившийся ему в кошмаре, с вспыхнул в его голове огненными красками. Он медленно пошёл в её сторону, нащупывая на шее огненную печать. Она поджигает лишь мёртвую плоть. Если Мира жива, с ней ничего не случится.

Она обернулась раньше, чем Макс успел активировать печать. Глаза Миры были обыкновенными, светлыми и тусклыми. Не обращая внимания на нож в её правой руке, Макс схватил запястье левой и сжал, отчаянно выискивая пульс. Мира испуганно отшатнулась.

— Что?..

Сердце девушки билось часто, так, как бьётся сердце любого живого испуганного человека.

— Ничего.

Макс отпустил её и вышел наружу. Ему было плохо. Голова раскалывалась, в ушах гудело, глаза слипались, но мысли о сне вызывали отторжение. Чтец не понимал природу своих кошмаров, не знал, как с ними бороться.

Следующей ночью кошмар повторился, следующей — тоже. Днём, не сдержавшись, он замахнулся на Миру, когда та, возвращаясь из ванной, случайно преградила ему путь. Миша поймал руку школьного друга раньше, чем он успел нанести удар.

— Что с тобой не так? — хмуро спросил он, но Чтец промолчал, не пожелав объяснять.

В ту ночь он решил не спать совсем. Вооружившись фонариком, он продолжил изучение скрывающихся в узорах на стенах печатей. В этот раз ему попалась особенно интересная: он видел такие всего пару раз. Не многие мастера умели заключать собственные воспоминания в колдовские символы. Прочесть содержимое воспоминания по акриловым линиям не представлялось возможным, и Макс, несколько мгновений послушав раскатистых храп Миши, опустил руку и осторожно активировал печать.

И увидел море. Уходящие за горизонт море, отражающее в себе черноту ночного неба. Лунная дорожка, подрагивая и блестя на волнах, тянулась к самому берегу, тёплые волны лизали ноги, нежный пахнущий солью ночной ветерок шевелил волосы, мягко касался щёк. Макс смотрел вперёд и чувствовал невероятную лёгкость. Ему казалось, что он готов, подхваченный дуновением ветра, шагнуть на воду и по лунной дорожке побежать вперёд, к линии, где тёмная вода касается украшенного звёздами неба, пересечённого сверкающей рекой млечного пути.

Когда видение оборвалось, Макс оторопело прикрыл глаза ладонью. Ему казалось, что он всё ещё чувствует запах моря и ветер на своём лице. Огонь погас, смытый солёной водой. Теперь, закрывая глаза, Макс видел волны, и ему становилось спокойней.

Ближе к утру снаружи зарядил ливень, напоминая о неотвратимости осенних холодов. Слушая, как стучат по крыше тяжёлые капли, Чтец почти задремал, когда до его слуха вдруг донёсся всхлип.

Всхлип повторился ещё несколько раз, прежде чем Макс понял, что он доносится из-за зелёной занавески. Звук резал его по ушам, но Чтец не шевельнулся, испугавшись, что всё же уснул и в очередной раз видит сон, который закончится убийством.

Но это был не сон. Всхлипы стихли, а некоторое время спустя Мира выскользнула из-за занавески и направилась готовить завтрак. Она не посмотрела на Макса, а он не посмотрел на неё, но следующей ночью Чтец спал без сновидений.

Поселения-автомастерской в они достигли к концу нового дня. Бессмертного — то есть, конечно же, Егора — тут знали и встретили охотно. Сквозь полумрак сумерек Чтец недовольно вглядывался в серые асфальтно-бетонные цвета человеческого оплота, раскинувшегося в руинах небольшого подмосковного городка.

Максу не нравилось здесь, но Миша заверил, что завтра утром им выдадут легковушку, и завалился спать, не дожидаясь ужина. Ужин задерживался: в тот день Мира выходила даже меньше обычного. Мысленно махнув рукой на полоумную, Макс наскоро перекусил бутербродом и уже отправился спать, когда вдруг почувствовал страх.

Холодной струйкой пота страх сполз вниз по его спине и затерялся в складках простыни. Макс медленно сел в постели, понимая, что боится уснуть. Боится, потому что знает: во сне ему приснится Мира, не приготовившая сегодня ужин, не сделавшая то единственное, что оправдывало её пребывание в автодоме. В этом сне он снова её убьёт, и, кто знает, не воплотится ли кошмар в явь на этот раз.