За гранью реальности

Намек был прозрачнее слезы младенца.

– Только без глупых вопросов, вроде «а расскажи о себе, какие планы на жизнь» и прочее. Не люблю подобное.

– Ладно. Что до меня, – это оказалось нелегко. Целый год оно висело над душой непомерным мертвым грузом. – Я знала одну девочку, Лена, мы учились вместе. Добрейшей души человек, искренняя, отзывчивая, таким днем с огнем не сыщешь. К ней одноклассники относились снисходительно, потому что она всем всегда помогала, но подшучивали за спиной. Родители глубоко верующие, то ли баптисты, то ли свидетели Иеговы, не знаю. По этой причине, Лена пошла учиться на год позже, в восемь, а не в семь лет. Это важно, потому что в десятом классе ей уже исполнилось восемнадцать. Это была важная дата в ее жизни, ведь это давало ей полноценную свободу, самостоятельность. Вероисповедание родителей было в тягость, хотя она никогда не жаловалась открыто.

– Родителям свойственно опекать.

– Но не здесь. Молитвы, посты, пугать любой опрометчивый поступок грехом. Когда люди слишком зациклены на вере, это убивает, а не просветляет. И вот ее день рождения, она вся лучится от счастья. Знаешь, в параллельном классе две девочки-близняшки, жуткие стервы, я стараюсь таких стороной обходить. Они с подозрительным интересом льнули к Лене, зазывая на пикник в честь такого праздника. Обещали, что там будет даже Тот Самый Мальчик из класса, который всем нравится. Она добрая душа, решила, что с ней хотят подружиться, – Валерия нервно сглотнула. – В общем, ее напоили алкоголем, она раньше никогда не пила и не пробовала, семейный запрет, грех. Потом воспользовались беспомощностью. Потом видео, как ее насилуют, пошло по школе….

Слезы невольно подступили к горлу.

– Продолжай, – Владислав уже понимал, что хорошим подобное не закончится. Валерия истощала себя, не в силах открыться полностью.

– Она была пьяна на том видео и совершенно не сопротивлялась, поэтому никто не посчитал это изнасилованием. Это позор, трудно вспоминать, насколько затравленной она себя чувствовала тогда. Я единственная, кто ее поддержал, ведь ни школа, ни родители, ни близкие – никто не мог принять ту боль, что ее душила, что сжигала заживо ее несчастную душу. Про родителей вообще молчу, они во всем ее обвинили, даже не стали разбираться, постоянно звали дьявольским отродьем и сосредоточением всего греховного на земле сущей. Постоянные слезы, она похудела, стала совсем прозрачной и слишком болезненной. Мне было тяжело это видеть, но мой дом – единственное место, где она действительно могла найти спокойствие. Потом она узнала, что беременна….

Валерия больше не могла сдерживать рвущие слезы.

– Зачем Бог дал ей столько света, и она все рассказала родителям? Зачем она так поступила, ведь могла совершить свой первый самостоятельный поступок и сделать иначе? И снова эта волна позора, родители открещивались от нее с гневно-набожными воплями. Вроде отец ее даже ударил несколько раз. В итоге, ребенка было решено оставить, хотя Лене было противно видеть этот плод насилия. Я действительно хотела ей лучшего, поддерживала, как могла, выворачивала себя наизнанку, но…. Спустя неделю ее нашли с огромным количеством снотворного в крови. Она свела счеты с жизнью, а я…. С того момента, когда Лена отметила роковой день рождения и я встала на ее сторону, у меня больше не было друзей. Нет, меня не обижали, но смотрели, как на ущербную. Пару раз делали «темную», толкали, унижали словесно. Потом объявили бойкот, даже моя лучшая подруга Вика, с которой мы были не разлей вода с пеленок. Она быстро нашла себе покровителей в лице двух стервозных девиц. А после смерти Лены на меня спустили всех собак, мол, я с ней общалась, я и виновата. Эти лживые физиономии я запомню на всю жизнь, знающие истину, но нашедшие себе более достойное оправдание. Они просто хотели повеселиться. Так я стала изгоем в месте, где у меня когда-то были веселые и отзывчивые друзья. Они со временем ошибку осознали, но было слишком поздно. А я с тех пор задумалась: неужели не смогла найти правильных слов, чтобы Лена не покончила с собой? Неужели я в правду виновата?

– Что? Даже не смей так думать! – оправившись от шокирующего выводы, Владислав не сдержал крика и стиснул плечи девушки с такой силой, что она побоялась сломаться. – Ты сделала все правильно, никогда не вини себя в том, чего не знала. Это бы случилось рано или поздно, поверь мне, душа твоей подруги слаба, не смогла бы пережить этот позор в виде ребенка на всю жизнь. Ты не виновата, – добавил он более мягким голосом. – Пусть это никогда не будет на твоей совести.

Валерия слушала его и плакала все больше. С каждой горькой слезинкой боль становилась все тише. Как солнечный луч среди пасмурного неба в ней зарождалось спокойствие. Как дикий цветок среди пустыни девушка вдруг осознала, что стоит бороться за свою душу, за ее тихое просветление, за свою жизнь, несмотря на противоречивое окружение. Владислав лишь удовлетворенно кивнул и мягко сжал ее руки в своих.