За гранью сияния

– А что у нас за великий день?

– Мой день рождения. И если ты оставишь меня в покое, это будет лучшим подарком.

– Ах, у нашей королевы лесных поганок и склизких червяков сегодня день рождения, – еще громче засмеялся Стефан. – Ну тогда конечно, проходите-проходите.

Он посторонился, и девочка, с опаской глядя на него, осторожно пошла к дому. Не успев сделать и шага, она растянулась, споткнувшись о ногу, которую исподтишка подставил ей Стефан. Венок слетел с головы. Стефан тут же стал топтать его, издевательски улюлюкая. Луна вскочила, смахивая слезы. Ей было жаль не столько себя, сколько цветы. Ярость поднялась в ней тяжелой горячей волной, и Луна крепко сжала кулаки…

– Стефан, ты уже пришел, сыночек. Иди скорей к мамочке, у меня для тебя сюрприз, – в открытом окне появилась тетушка Мари, которая при виде обожаемого сына пришла в самое благодушное настроение.

Стефан тут же схватил портфель и побежал в дом, не забыв при этом еще раз пнуть несчастный венок.

Луна немного постояла, приходя в себя. Щеки ее пылали. Эта вспышка удивила и даже напугала ее саму. Если бы не тетушка Мари, она бы ударила Стефана, чего еще никогда не случалось.

Луна бережно подняла поруганный венок и отнесла его в высокую траву.

– Простите меня, маленькие цветочки, вы все равно очень порадовали меня.

Затем глубоко вздохнула и побрела в дом, отряхивая платье. В гостиной уже звенел колокольчик. Это Анита подавала сигнал, что обед готов. Все спешили к столу, в центре которого красовалась утка, от нее шел такой пряный аромат, что вечно голодная тетушка громко сглотнула слюну. На гарнир был молодой картофель, сваренный целиком и посыпанный зеленью и специями. Рядом стояли блюда с тарталетками, начиненными белыми грибами и сыром, разнообразные закуски и нарезанные овощи. Бабушка окинула строгим взглядом стол и, не найдя к чему придраться, величественно кивнула, что послужило сигналом к началу трапезы.

Дядюшка медленно встал, с шумом прокашлялся и начал торжественную речь:

– Дорогой сын, наша надежда и опора!

При этих словах тетушка громко всхлипнула и утерла слезы уголком кружевного платочка.

– Сегодня ты опять порадовал нас. Молодец! Мы тобой невероятно гордимся. Этот тост за тебя!

Дядюшка был сильно голодным и поэтому предельно кратким. Аппетитно пахнущая утка на время лишила его красноречия, и он постарался поскорее свернуть свое выступление.

– А теперь давайте есть. Приятного аппетита! – торопливо закончил он и шумно вдохнул аромат жареного мяса.

Все с жадностью набросились на еду. Каждый норовил ухватить кусочек пожирнее. Только тетушка из-за слишком тесного платья да девочки из-за скромности не участвовали в общей суматохе. Бабушка, напрочь забыв о манерах, тащила на свою тарелку сочную грудку, дядюшка уже откусил огромный кусок ножки, Стефан запихал себе в рот целое крылышко.

И вот наконец за столом воцарилась тишина, прерываемая только вздохами, чавканьем и хрустом костей. Анита не успела нарезать несчастную утку на порции, как домашние уже обглодали последние косточки. Едва утка закончилась, семейство набросилось на остальную еду. Несколько мгновений – и стол был практически пуст, словно все смела саранча. Бабушка, увидев, что еды больше нет, тут же вспомнила о манерах, выпрямила спину и начала обмахиваться веером, не забывая пристально следить за окружающими. Объевшийся дедушка Бу пытался незаметно вздремнуть, сохраняя при этом правильную осанку. На его красноватом морщинистом лице разлилось такое блаженство, что он стал непохож на самого себя. Обычно насупленные брови заняли положенное природой место, лоб разгладился, а кончики жидких усов даже немного приподнялись вверх, что, вероятно, означало довольную улыбку. Сцепив скрюченные пальцы на животе, он погрузился в сытые раздумья.

Дядюшка, протяжно рыгнув, с трудом выбрался из-за стола и упал в глубокое кресло перед камином. Тетя Мари, кое-как встав, уже не рискнула садиться, опасаясь за свое платье, поэтому неловко облокотилась на стену у окна. Настало время светских бесед. Дядя Руперт почистил трубку, откашлялся и завел свою вечную пластинку о том, какой он замечательный и как бы все без него плохо жили.

Под его монотонное бормотание Луна забылась и попыталась ножом для мяса отрезать кусочек тарталетки, чудом доставшейся ей при нашествии на стол. И незамедлительно получила по пальцам бабушкиной тростью.

– Ой! – мгновенно придя в себя, она отдернула руку.

Пальцы горели как ошпаренные. Луна с трудом удерживалась, чтобы не подуть на них или не сунуть в стакан с холодной водой.

– Луна! Что такое? Ты ведешь себя за столом как простолюдинка, – захихикал Стефан, незаметно облизывая жирные пальцы. – Словно деревенщина! Неумытая, необразованная, оборванная деревенщина.

Луна так возмутилась, что на мгновение лишилась дара речи.

– Да ты! Ты! Ты…

Анита, пытаясь сгладить конфликт, быстро проговорила:

– Девочка моя, успокойся! Стефан не хотел тебя обидеть! В его возрасте все мальчишки такие.