За гранью слов. О чем думают и что чувствуют животные

Возможно, талант – это самое странное, что связано с нашим мозгом. Разум пещерных людей не отличался от нашего; сохранились их рисунки на стенах. До появления сельского хозяйства или техники, которые теперь отражают наш интеллект, человек уже обладал способностью все это изобрести. Жизнь многих охотников и собирателей не менялась тысячелетиями на протяжении многих поколений; орудия из камня, дерева и кости исправно служили им вплоть до наших дней. Еще в XIX веке коренные племена Америки, Африки, Австралии и большей части Азии все еще использовали технологии каменного века; многие не знали колеса, железа и орудий с движущимися частями. Даже сегодня в отдаленных уголках нашей планеты еще сохранились культуры каменного века. Их представители – такие же люди. В эпоху промышленной революции, Моцарта и Бетховена авторы конституции Соединенных Штатов писали перьями, не знали электричества и машин. Компьютеры, торговые центры, аэропорты, посудомоечные машины, телевидение – в 1900 году всего этого не было. Не смартфоны делают нас людьми. Это мы их делаем. Причем совсем недавно.

Несмотря на то что мозг человека уменьшился благодаря предсказуемости сельского хозяйства и общественной жизни, по прошествии нескольких тысяч лет люди каким-то образом создали балет «Петрушка» и высадились на Луне. Люди, родившиеся в хижинах из шкур животных, могут научиться программировать. Лауреат Нобелевской премии физик Макс Дельбрюк, рассуждая о кажущихся избыточными для каменного века возможностях мозга, заметил: «Нам прислали гораздо больше, чем мы заказывали». И не только нам. Откуда у собаки способность чувствовать приближение эпилептического припадка у хозяина? Почему бонобо, физически неспособные говорить, могут понимать человеческий язык на уровне маленького ребенка? Почему дельфины, у которых вместо рук ласты, понимают жесты людей, почему они склонны заниматься сексом перед зеркалом и совершать другие действия, которые миллионы лет были недоступны живущим в океане животным? Откуда такие возможности?

Откуда берется интеллект? Отчасти это вопрос размера; у больших организмов большой мозг, а у большого мозга большая вычислительная мощность, которую можно использовать. Три пика на шкале размеров мозга у живущих на нашей планете существ принадлежат китам, слонам и приматам. Эволюция не выбрала одну линию самых умных существ, венцом которой стал человек. Восьмикилограммовый мозг кашалота – самый большой из всех, которые когда-либо существовали. Бутылконосый дельфин весит в несколько раз больше, чем человек, и поэтому мозг у него больше. Кора их мозга – думающая часть – тоже больше нашей. Мозг человека лишь немного больше, чем у коровы. Это становится унизительным.

Тем не менее размер определяет не все – как и во многих других вещах. Питер Тайак напоминает нам: «Медоносная пчела, мозг которой весит несколько миллиграммов, использует язык танца, который, на мой взгляд, можно назвать таким же высоким достижением в области коммуникации животных, как то, что демонстрируют живущие на свободе морские млекопитающие, мозг которых несравнимо больше». Вспомните, что своим танцем пчелы указывают остальным, в какой стороне находится пища, как далеко, сколько ее и есть ли там опасности. Поэтому следует учитывать, что интеллект неоднозначен, у него нет единой формулы.

Большое тело нуждается в большом мозге хотя бы для того, чтобы управлять им. Для того чтобы быть умным в теле любого размера, требуется мозг, размеры которого больше среднего в данной весовой категории. У воронов, ворон и попугаев, известных своим умом, отношение размера мозга к массе тела такое же, как у шимпанзе. Вороны способны решать задачи, с которыми не справляется гораздо больший по объему мозг шимпанзе, а их искусство в решении задач было названо интеллектом, сравнимым с интеллектом приматов.

Чтобы сравнивать отношение массы мозга к массе тела, ученые разработали КЭ – «коэффициент энцефализации» («энцефализация» означает «количество мозга»). Коэффициент, равный единице, указывает на среднее для млекопитающих отношение массы мозга к массе тела, то есть у таких животных масса мозга точно такая, как можно ожидать для данной массы тела. Слоны могут похвастаться коэффициентом, почти достигающим цифры два, в два раза больше ожидаемого. У многих дельфинов этот коэффициент находится в диапазоне от четырех до пяти, а у тихоокеанских белобоких дельфинов – пять целых три десятых. Мозг шимпанзе относительно невелик – его коэффициент всего две целых три десятых. КЭ человека составляет около семи целых шести десятых. У нас действительно самое большое отношение массы мозга к массе тела. (И, судя по вашей реакции, люди отличаются также самым большим эго и самой большой неуверенностью в себе.)