На двух сеансах с разницей почти в год мне и моему другу было сказано:
Данные фразы затрагивают такие важные аспекты реинкарнации и человеческой природы как таковой, что их хотелось бы обсудить отдельно.
Некоторые люди, размышляя о бессмертии, пытаются представить духовную суть человека в виде некоей постоянной «личности» или набора данных, которые просто перекочевывают в мир иной и остаются там в неизменном виде. Смею вас заверить, нет ничего дальше от истины, чем подобные воззрения.
Конечно, «отпечаток» последней земной жизни индивидуума оказывает на него значительное влияние после перехода. Потому в первое время он частично или полностью продолжает играть эту роль, как мы это видим из контактов. Однако, говоря о жизни в ТМ, всегда стоит помнить, что корректное определение бессмертия подразумевает непрерывность существования именно индивидуального сознания (субъекта, «Я-есть»), стоящего в центре любого опыта, как в ходе земной жизни, так и на других уровнях бытия. Но тот набор информации в нашем восприятии, который мы ассоциируем с тем или иным человеком: память, облик, привычки, характер, разного рода атрибуты – все, что мы считаем составляющими его личности, меняется по мере его развития.
Иными словами, наше «я» можно сравнить с актером, который в разных обстоятельствах играет разные роли. И бессмертен именно актер, а не его «реквизиты», хотя при желании они тоже могут сохраняться и использоваться с какой-либо целью. Данное непостоянство личности и ее проявлений мы легко можем наблюдать даже в пределах одной земной жизни. И действительно, какая из версий вас самих более «истинна»? Та, что была в 12 лет? В 17? В 40 или 50? И в чем личность девяностолетнего старика, ушедшего в мир иной, имеет больше прав на бессмертие, чем его же персона в двадцатилетнем возрасте? Хотел бы привести один эпизод из моего собственного жизненного опыта, который как нельзя лучше иллюстрирует данное обстоятельство.
В годы учебы в университете у меня был один друг-однокурсник. В то время я очень интересовался учениями Востока, а он был глубоко погружен в христианство: ездил по монастырям, общался со священниками, читал святоотеческое предание, и, в конце концов, устроился прислуживать алтарником одного из храмов. Он делился со мной своими планами получить духовное образование или даже стать монахом. Мы часто подолгу беседовали на духовные темы. В чем-то мы были единомышленниками, в других вещах – оппонентами, но относились друг другу с большим пониманием и теплотой. После окончания вуза мы поддерживали некоторое общение, но затем наши пути постепенно разошлись.