За гранью времени. Курская дуга

Но не успел он и за рукоятку взяться, как Везденецкий схватил с коробки консервную банку и с такой силой швырнул ее в морду немцу, что тот взвизгнул и повалиться навзничь. Он схватился за лицо, ворочался из стороны сторону, жутко стонал от боли.

Герман не мог на это смотреть. Он отвернулся, зажмурился и зажал уши ладонями, поскуливая от страха.

— Пистолет, — Везденецкий протянул руку Вагнеру.

Тот послушно отдал ему офицерский люггер.

Чтобы фриц не брыкался, Везденецкий поставил стопу ему на грудь. Конечно, существовала масса занимательных способов добить врага. Раздавить голову, свернуть шею, вырвать глотку. Но в данном случае, в присутствии детей, хотелось быстрой и гуманной расправы. Он щелкнул затвором и прострелил фрицу голову, от грохота выстрела стекла в окнах задребезжали. Везденецкому не хотелось так поступать, но это было необходимо.

— Зачем вы так, герр…. Зачем вы так при ребенке? — осторожно недоумевал Вагнер, боязливо глядя в землю.

— Пусть твой сын увидит, что такое смерть. Он ведь только по рассказам знает, да? Ты ведь хотел, чтобы он вырос животным, вроде тебя. Способным обречь человека на мучительную смерть в газовой камере.

— Д-да, — заикнулся Вагнер. — Он знает только то, что я цитировал ему из "Моей борьбы" и учебников.

— Задай ему три вопроса, — Везденецкий бросил пистолет на крыльцо. — Согласен ли он с Гитлером теперь? Считает ли он, что хороший русский — мертвый русский? И хочет ли он снова утопить мальчика в проруби?

— Т-ты слышал герра Везденецкого, Герман? — Вагнер обратился к сыну. — Что ответишь?

— Нет, — Герман энергично покачал головой, утирая кулаком слезы. — Я не хочу, чтобы кому-то было больно. Не хочу. Папа, мне страшно. Давай уйдем отсюда.

— Через пулю доходит лучше, чем через голову, — мрачно сказал Везденецкий. — Теперь у мальчика есть шансы стать нормальным человеком. И у тебя они тоже есть. Ты подчиняешься мне. Ты — убежденный коммунист, и ты не принимаешь фашизма, но, разумеется, никому не говоришь об этом.

Конечно, Вагнер оказывал ментальное сопротивление. Но по лицу было видно, что противиться он не мог. Каждое слово Везденецкого отпечатывалось на его подсознании и сознании будто раскаленным клеймом.

— Вы не представляете, кого убили…. - вздохнул Вагнер. — Теперь для русских всё станет только хуже.

— Нет, не станет. И ты поможешь мне бороться с последствиями. Открывайте, — Везденецкий постучал в дверь. — Свои.

Дверь приоткрылась, совсем немного. Через щель на Везденецкого испуганно глядела заплаканная женщина. Она вообразить себе не могла, что ее спасет немец, а тут воочию увидела рослого фрица, со вполне арийскими чертами лица, рядом с телом убитого обидчика.

— Кто вы? — поинтересовалась она дрожащим голосом.

— Друг, — односложно отозвался Везденецкий. — Откройте, пожалуйста. Тут холодно.

Женщина послушно открыла. Казалось, с момента оккупации Каменска прошло немного времени, но она выглядела бледно. Тощие руки, платьице не по размеру, и лицо, в котором навсегда останутся испуг и отчаяние.

В крохотной прихожей было тесно, и заходили по очереди. Потолки низкие, облезлые, места оказалось настолько мало, что Мишку и Германа пришлось загнать на кухню. В гостиной стоял старый обеденный столик с тремя стульями, в углу потрескивала раскаленными углями печка буржуйка, за окном выла поднявшаяся метель.

— Барышня, будьте добры, накормите детей, — попросил Везденецкий. — Не бойтесь. Вас никто не тронет. Нам с герром Вагнером нужно обсудить важные деловые вопросы.

— Но….

— Еда за его счет, — Везденецкий кивнул на Вагнера. — Я видел во дворе ящик с закваской и консервами. Дань для оккупантов?

Женщина кивнула.

— Этот ящик принадлежит вам. Герр Вагнер оплатит. Берите, ешьте досыта. Это ваша еда.

— Спасибо, — на глаза женщины навернулись слезы. Она засеменила на улицу, и больше Везденецкий не обращал на нее внимания.

— Итак, — Везденецкий снял каску, положил на пол в подле себя. — Мне от тебя нужно немного. Во-первых, точные сведения о том, какими маршрутами в Каменск поставляют вооружение, где находятся склады и как они охраняются. Во-вторых, мне нужны лекарства вот из этого списка, — Везденецкий достал из кармана листочек, на котором Леха записал нужные Ане медикаменты, положил на стол. — Да и вообще, медикаменты нам не помешают. В-третьих, где сейчас находится Веббер?

Вагнер продрог всем телом и передернул плечами. Ответил он не сразу. Хоть вопросов мало, Везденецкий знал о стрессовом состоянии немца, и не торопил его.

Сложно соображать, когда страшно.

— Всё на вокзале, — ответил Вагнер после небольшой паузы. — Вооружение поставляется на бывшую линию фронта грузовиками и самолетами, затем поездом развозится по оккупированным городам.

— В Москву тоже возите? — прищурился Везденецкий.

— Да, — кивнул Вагнер. — Мы взяли ее несколько дней назад. Но СССР капитулировать отказывается.

— Ну, это вы в конце войны капитулировали, потому что обделались. Нам же есть за что сражаться.

— Простите? — сконфузился Вагнер.

— Неважно, — отмахнулся Везденецкий. — Охрана?