За грехи отцов

Но эти дураки в полиции даже представить не могут, в какой ад превращается жизнь по вине определенных людей. За этих девушек никто не заступается.

– Покажешь мне свои рисунки, Лили? – повторил Альберт, не глядя ей в глаза. Она боялась зрительного контакта.

Сестра снова покачала головой. Обхватила себя руками и посмотрела на деревья. Клинику окружал густой лес, в котором сделали дорожки, скамейки, расставили фонари и построили пункты, где дежурили санитары.

– Я вернусь к тебе через пару дней, – наклонившись к ней, проговорил Альберт. – И дам то, что ты хочешь.

Лили резко посмотрела на него.

– Ты вернешь мне душу?

В горле застрял комок, когда он, парализованный ее неожиданно прямым и твердым взглядом, глухо, через силу, давясь чужой болью и ощущением собственной никчемности, пробормотал:

– Да.

4. Кейра

27 октября, среда

Вечер

Кейра в сотый раз просмотрела сообщение, которое пришло несколько дней назад. Тогда, увидев имя отчима, она не стала читать, но после статьи о его пропаже решила открыть. Вдруг что-то важное?

«Выезжаю в Треверберг. Надеюсь, ты помнишь, что я люблю, когда ты смотришь мне в глаза?» Следующим сообщением он отправил ей дату и место премьеры фильма, название которого ни о чем не говорило. Она не смотрела фильмы, где снимался Кевин. И старалась десятой дорогой обходить витрины, откуда смотрело его холеное, красивое и – на самом деле – жестокое лицо. «Ты помнишь, что я люблю, когда ты смотришь мне в глаза?» На что он рассчитывал? Снова утащить ее в подвал? Она не живет дома. Она взрослая женщина. Он не властен над ней!

На самом деле она себя обманывала.

Взвесив все за и против, она решила, что Грин и так знает о ней все, поэтому стоит ему сообщить о том, что Кевин пропал. Ну, в смысле, что пропавшая звезда кино – ее отчим. Она понимала, что полиция под давлением властей и общественности была вынуждена бросить все силы на поиски этого негодяя. Но Грин не занимался расследованием исчезновений. А Кейра не верила в совпадения. Как и Аксель.

Она вернулась с кофе в архив и села за свое рабочее место. Катарина ковырялась в компьютере.

– Я все пытаюсь понять, почему дело Тайры Тувински не стали расследовать, – сказала Кейра, передав коллеге бумажный стаканчик. – Там же было столько… несостыковок.

– Да, – кивнула Куге, с наслаждением делая глоток. И не скажешь, что пожилая дама, кофе пьет как молодая. И сердце нормально выдерживает. – Детектив Грин как раз отправился в госпиталь имени Люси Тревер, чтобы получить копию вскрытия. Так как следствие решило, что это самоубийство, ну и еще потому, что девочка была наркоманкой, вскрытие проводили в больнице. Нормальная, кстати, практика. Наша Джейн бы повесилась, если бы все трупы города привозили ей.

Кейра улыбнулась и в свою очередь пригубила кофе. В отличие от Катарины она могла себе позволить не больше двух чашек. Эта была третьей. Ничего. Вечером она найдет способ себя успокоить. Марка сегодня нет. Но зато Дженкинс, которого вернули в полицию, правда, в убойный, а не в отдел Грина и даже не в особо тяжкие, сказал, что освободится к восьми и будет рад с ней поужинать.

Рядом с ним было так тепло и хорошо, что Кейра не видела ни одной причины, чтобы не отозваться на его приглашение. Беда только в том, что до восьми еще оставалось достаточно времени. И сейчас нужно было вырвать себя из шока от очередного соприкосновения с прошлым и влезть в чужую жизнь. Не менее ужасную, чем у нее самой.

– К сожалению, я не так хорошо знаю доктора Абигейл, – улыбнулась Коллинс. – Но кто из нас любит пустую работу? Скажите, офицер Куге, вы же работали в управлении, когда обнаружили Тувински?

– Не помню, работала ли я именно в тот день, – покачала головой Катарина. – Не забывайте, леди, я обычный патрульный. Это не то же самое, что даже ваша позиция. Допуск у нас минимальный. Приехали, осмотрели, дождались криминалистов, уехали. Мы поддерживаем порядок на улицах, а не расследуем громкие дела.

– И теперь вы в архиве.

Глаза Куге блеснули.

– Буду до смерти благодарить Старсгарда за эту возможность.

– Лучше вас архив не знает никто.

Женщина пожала плечами.

– Наверное.

– А возможно ли такое, чтобы кто-то изъял из архива часть дел?

В помещении повисла мертвая тишина. Катарина медленно подняла на коллегу глаза. Кейра обратила внимание на восковую бледность ее лица. На тени под глазами и на поджатые губы. Крылья тонкого носа вздрогнули, когда Куге медленно втянула воздух. Так делает человек, которому больно или страшно. И при этом она держит лицо. Неприятная тема? Может, Катарина совершила ошибку? Допустила халатность при систематизации дел? Что-то куда-то переложила? Или испортила дела? Откуда это чувство… вины?

– Возможно, – неожиданно согласилась Куге. – Давай проверим еще раз, кто запрашивал дела по схожему профилю.

– Вы думаете, кто-то в полиции помогает Инквизитору?

Куге, поставив кофе на стол и подойдя к журналу, в котором вела учет посещений архива, глянула через плечо.

– Я давно живу на этом свете, – расплывчато сказала она. – Нельзя списывать со счетов и такое, не правда ли?