За грехи отцов

Аксель улыбнулся с неожиданным для самого себя смущением. Он не понимал, почему сначала эта женщина его отталкивала до такой степени, что он прозвал ее старой каргой, а сейчас вызывала искреннюю симпатию. Она ловко заняла место перед компьютером. Неожиданно длинные и гибкие пальцы без украшений, но с хорошим маникюром забегали по громоздкой клавиатуре, которая со стороны выглядела так, будто откликается только на удары молотка. И никак не меньше.

– Когда формировали базу данных для архива, не учли несколько моментов. Сейчас очередная команда очередного нового подрядчика – за пять лет Старсгард сменил пять команд, и все лоханулись с разработкой, – пытается довнедрить признаки дел, чтобы сделать толковый поиск, но у них не получается. Они пришли к шефу со словами: «Да тут просто надо все с нуля написать, фигня вопрос, миллион долларов, полгода, и все будет», шеф их послал и заставил разбираться в чужом детище, вот они и тупят. Но при этом есть несколько обходных путей. Например, я заметила, что если вбивать ключевые слова не в основной поиск, а в поиск по критерию, – ловкими движениями она вывела на экран необходимое меню, – то код это как-то считывает. Что ты искал?

– Огонь, сожжение, обжог трупа.

– Ясно. – Ее голос не дрогнул, но Грин почувствовал, что Катарина на мгновение растеряла свою уверенность.

– Вы что-то знаете об этом?

– У меня…

– Вы находили девушку, которую обожгли?

Женщина убрала руки с клавиатуры и посмотрела на детектива так, будто увидела привидение. Она сняла очки, протерла глаза, смахнув несуществующую слезу, откинулась на спинку неудобного стула и посмотрела на стеллажи, которые занимали все двухсотметровое помещение.

– Десять лет назад. Я нашла девушку в заброшенном доме. Ее уложили на стол, сложили руки на груди. И подожгли. Огонь уничтожил кожный покров с лицевой части туловища, но не тронул ту, которая примыкала к столу. Как будто он использовал горелку. Или она. Мы так и не поняли, что случилось. Улик не было. И личность жертвы установить не удалось.

По спине Акселя пробежал холодок.

– Это дело есть в базе?

Она покачала головой.

– Этого нет, потому что личность жертвы не установлена. Мы успели занести только те, где она есть. А почему… что происходит? Я слышала об Инквизиторе. Но… – Ее глаза распахнулись. – Вы ищите дела с похожим почерком?

– У нас четыре трупа. Две девушки, двое мужчин. Девушки обожжены. Причем первая полностью – ее подожгли как средневековую ведьму. А вторая частично – чтобы мы точно установили ее личность.

– Саманта Бельмонт.

– Саманта Бельмонт.

– А две другие жертвы – мужчины?

– Отчимы, – кивнул Грин. – С ними поступили менее милосердно.

– Я хочу помочь, – слишком поспешно, по мнению Акселя, сказала она.

В архиве повисла тягучая, как мед, тишина. Взгляды бывшей оперативницы и детектива встретились. Грину не нравились совпадения и неожиданная готовность левых сотрудников управления помочь в деле. Инстинктивно он стремился сохранить свою маленькую команду и не позволить посторонним узнать то, что можно обернуть против следствия. Скорее всего, Куге просто засиделась в архиве, и вспыхнувшая настороженность – следствие военного прошлого. Потратив несколько мгновений на сомнения, детектив подумал, что может привлечь ее к поиску дел. Почему, собственно, нет?

Аксель молча протянул руку. Женщина ее пожала.

– Помогите, – устно закрепил жест он. – Нам нужны обожженные девушки. Радиус – пятнадцать лет. А далее – нам нужны мужчины, у которых вырезали глаза, отпиливали запястья и половые органы. Или что-то из этого, не уверены, что преступник сразу сформировал схему. В приоритете те дела, где в одной семье убивали двоих. Дочь и отчима или отца. И те, где личности не установлены.

Катарина нахмурилась.

– Под последнее определение подходит слишком много дел.

– Именно поэтому я здесь, – сказал Грин. – Стажеру такую фильтрацию не доверишь. Я посылал к вам Дженкинса, но он пришел с пустыми руками.

– Ну он пытался. Ковырялся в делах. Но со мной информацией не поделился, и я так и не поняла, что он ищет. Тут многие шастают, – со вздохом продолжила Катарина. – Что мне, к каждому лезть со своей помощью? Тут все думают, что старухе просто скучно и хочется поговорить.

Акселю на мгновение стало стыдно.

– Не считаю вас старухой.

– А я тебя молодым идиотом не считаю, – улыбнулась оперативница. Зубы у нее были неожиданно ровные и белые. И контрастировали с седыми волосами и очками, спущенными на кончик носа. – Но мы тут не для того, чтобы обмениваться комплиментами. Да и ты вряд ли из тех, кто заглядывается на дам постарше. Поэтому приступим к работе?

– Давайте для начала я привезу кофе. Вы пьете кофе?

Она кивнула.

– Хорошо. Поезжай за кофе. Я люблю латте из «Кофейного дома», девушка-бариста там гений.

Грин улыбнулся.

– Да, я мигом, – сказал он и, вскочив, взял куртку.