За грибами в Лондон

Мы молча шли к Литейному мосту, и вдруг Никита, оглянувшись, сбросил ход: еще какая-то темная тучка в небе догоняла нас… Второе пришествие плачущего пальто? Нет – это двигалось гораздо быстрее, я бы сказал, наглей. Такой стиль прощупывался. «Тучка» по-наглому пикировала на нас. Ясно – это он, наш бомж-бизнесмен Коля-Толя, с которым мы уже столько маялись в наших малых реках и каналах, посланец из рыночного будущего, которое, как мы надеялись, оставили позади. Настигает. Летит верхом – на нашей, то есть лосиной ноге, которую Никита купил в Москве после провала диссертации, чтобы задобрить Ирку, но не задобрил, и которую мы вроде бы продали Коле-Толе, но денег он нам не дал, а потом перепродал ее нам, деньги взял, но ногу оставил себе. Запутались в этой рыночной экономике! Да и нога от всех этих перипетий сошла с ума и летает теперь по воздуху, облепленная лосиными мухами, и возит его! Такой у нас теперь друг вместо Игоря – за наши грехи. Черт какой-то фактически, который потащит нас в ад. Совсем уже разладился наш мухолет, катает кого попало!

Коля-Толя хлопнул по корме босыми пятками (обувь свою тоже, видимо, пустил в оборот), небрежно отбросил «третью ногу», принадлежащую когда-то лосю, и мухи с этой ноги кинулись бешено общаться с мухами на катере. Зажужжали! Столько надо рассказать! Размножались! Коля-Толя, наоборот, был ленив и спокоен.

– Ну что? Меркнете? – произнес он, насмешливо посмотрев на нас. Слово было столь неожиданным, что я сперва не узнал его, принял за иностранное, похоже, туркменское… лишь постепенно додул.

– Сияем! – ответил я.

– Вижу! – усмехнулся гость.

Хозяин? Во всяком случае, он глянул на ногу, и она тут же встала перед ним по стойке «смирно».

– Вольно, – процедил он, и нога упала.

Натренировал! Нашу ногу!

– Я вообще как коммерческий директор маршрут одобряю! – вдруг решил нас морально поддержать (хотя непонятно, кто назначил его коммерческим директором?). – Огребем нормально.

…Что он имеет в виду? Знает, куда мы плывем? Мы сами пока этого не знаем.

– Так что… нормально, – успокоил он нас почти окончательно. – Надо только тут брата перехватить.

Мы вздрогнули. Про брата его мы слышали только ужасное… пугал нас чем-то этот план «Перехват».

– Где? – вымолвил я.

– Да тут неподалеку. В «Крестах».

Мы с Никитой переглянулись. В «Крестах», знаменитой питерской тюрьме, я однажды бывал с гуманной (туманной) миссией, с целью дарения книг библиотеке Крестов от «общества содействия»… не помню чему. Помню библиотеку, переплетчиков в черных робах и шапочках… кстати, выяснилось, что заключенным книг не выдают – порвут на самокрутки. Так что гуманизм нашей миссии поблек. Помню культурный их центр, с маленьким макетом тюрьмы – в качестве поощрения разрешалось поглядеть на свою тюрьму и снаружи… как бы с «птичьего полета»… «Зачем я не сокол?» Похоже, наш друг собирается сделать из своего брата (Толи-Коли?) сокола с помощью лосиной ноги. Чудовищная композиция: «Сокол с лосиной ногой»… Мысли беспорядочно прыгали в панике. О таком ли отдыхе мечтали мы с Никитой долгими зимними вечерами? Нет! И еще раз нет. И еще раз нет. Запомнил я также подписку, которую дает каждый поступивший в «Кресты»: «Уведомлен, что в проволоку, окружающую территорию, подано напряжение, несовместимое с жизнью». Не окажемся ли за проволокой, несовместимой с жизнью, мы, в обмен на «сокола»? Тревожные мысли. Лишь Коля-Толя был спокоен и, захватив штурвал, рулил уверенно.

– А за что он там… у тебя? – Я попытался хотя бы поставить какую-то моральную планку.

– А! Украл не то! – махнув рукой, с горечью произнес Коля-Толя, и в голосе его прозвучало, конечно, могучее осуждение современного общества, в котором если украдешь «то» – станешь сенатором, а если «не то» – бесправным узником.

Исправить это нам и предстоит. Моральная планка, во всяком случае, была поставлена теперь высоко. Можно не волноваться. Однако я почему-то волновался. Вспомнил фото, что видел в тюремном культурном центре (рядом с макетом тюрьмы): освобождение щеголеватого Набокова-старшего из «Крестов», восторженные встречающие, в лицах – благородство. Да-а… изменились времена. Впрочем, фотографию освобождения я видел, кажется, в одной книге. В тюрьме же, наоборот (и это естественно), вовсе другая фотография висит: прибытие Набокова-старшего в «Кресты» – на открытой пролетке, рядом с полицейским. Вот так. Я окончательно приуныл.

– А были… исторические случаи… побега из «Крестов»? – вскользь поинтересовался я.

– Не были, так будут! – веско ответил наш друг.

Краснокирпичная громада, с крестами в стене, с высокими трубами, нависала над нами.

– Ну причаливай, что ли! – высокомерно скомандовал Коля-Толя.

…Где ты, Игорек? Уж он с присущим ему высокомерием поставил бы Колю-Толю на место: «Извините, господин! Не имею чести! Мне кажется, вы ошиблись палубой!»