За грибами в Лондон

После весьма скудного ужина (где знаменитые итальянские вина?!) мы вместе со «жлобом», у которого разбили в чемодане водку (а значит, и жизнь), вошли в лифт. Ехали молча и молча вышли. Но у своей двери он сделал чуть заметное движение – зайдем?.. К счастью, не вся его водка разбилась.

– Вот, не в чем и выйти! – жаловался я.

– Да чего тут смотреть? – горевал и он. – Хуже Обводного!..

Послышался стук. Спрятали стеклотару. Вошел «тряпичник». С испугом глянул на меня.

– Свой, – сухо обронил хозяин.

Спасибо! Даже слезы вдруг потекли. Снова сверкнули стаканы.

– Задолбала меня! Подай ей чистую шерсть! – простонал «тряпичник».

– Да откуда тут шерсть?! – усмехнулся владелец разбитой (к счастью, не до конца) водки…

Без стука вошел «вождь». Настороженно глянул на меня.

– Свой, – произнес хозяин.

До чего же приятно это – быть хоть где-то своим!

– А чего ты в свитере, не переоделся? – поинтересовался «тряпичник».

– Да я и не мылся!

– Чемодан у него украли! – показал свою осведомленность «вождь» и добавил вдруг: – Не боись! Пробьемся!

Выпили еще. К себе я летел как на крыльях. Оказывается, и в феврале можно жить, и даже в Венеции! Главное – какие люди у нас!

Раздался стук в дверь. Сердце радостно прыгнуло. Она?!

Я распахнул дверь… Стоял «тряпичник», держа перед собой отличную рубаху на вешалке.

– На! Носи!

– Спасибо тебе!

За ужином он радостно шепнул мне:

– Жена вырубилась! Есть тут одно местечко… Пойдем?

– Мммда!

– Сейчас… за плащом только! – шепнул он. И вышел. И вдруг вернулся.

– Там наша группа приехала, из Казани! В лифт не пробиться. Одна там… м-да!

Я не кинулся к ней. По законам советской конспирации сидел в номере… и вдруг зазвонил телефон! И ее голос!

– Простите… у меня не работает кондишн! Вы не могли бы зайти в номер четыреста семь?

– Могу!

Надел подаренную рубаху. Пошел! Вернувшись в номер, я сладко заснул. Сон был счастливый: лето! Правда, я слышал скрип дверей, голоса… Воры? За чемоданом? А его и нет! Засмеялся во сне.

Утром открыл глаза – чемодан стоял! Помылся, переоделся, сбежал вниз. Стоял веселый гвалт. Сияла Венеция. Я посмотрел на наших, гомонящих за столом – какие красивые, элегантные, раскованные женщины! Мимолетные, манящие взгляды! Да и мужики тоже неплохи – игра мышц, твердый рисунок губ, общая уверенность! Где те чучела?.. Видимо, то была маскировка, чтобы выпустили за рубеж!

Вдруг все повернулись к двери… появилась она!

Потом мы с ней сидели, обнявшись, на ступеньках причала у Гранд-Канале, подстелив свитера, оставшись в рубашках… Как пригрело вдруг!

Постепенно все мы крепко сдружились. Где еще и дружить нашим людям из разных городов, как не в Венеции? Тут особенно видно, как мы близки!

– Ну вы счастливчики! – сказал подвыпивший вождь (впрочем, из этого состояния и не выходивший).

Он «раскусил» нас, но не до конца, думая, что у нас «мимолетный роман», как это часто случалось тогда в таких поездках: супругов не выпускали «сразу двоих».

– Сколько же вы валюты сэкономили друг на друге, пока мы все шлялись тут, деньги тратили?

– Что значит – друг на друге? Выбирайте выражения! – дерзко усмехнулась она. Была бесстрашна!

Наши новые друзья добродушно рассмеялись. Все одобряли нас – или завидовали. Пусть будет счастье… хотя бы иногда. А что там дальше – хоть трава не расти!

Конечно, «заграничная любовь» давалась дорого. Не поднять!.. Во всяком случае так часто, как хотелось бы. Поэтому больше мы с ней встречались в Москве, посередине между нашими городами, у «сочувствующих» друзей по иностранным поездкам… как-то за рубежом все оказывались душевнее. Однажды она ехала из своего города на машине всю ночь. Формальное объяснение – за продуктами, тогда действительно были с этим проблемы. Но чтобы с риском для жизни? Был дикий гололед, дорога была абсолютно пустой – никто не рисковал так – только она… Где-то посреди ночи остановил ее изумленный гаишник:

– Куда спешим?

– К любимому человеку!

– Ну… удачи вам!

Я спал у друга на раскладушке на кухне, держа руку на телефоне, и на рассвете он зазвонил.

Потом она сидела на кухне, с синевой под глазами, и зубы стучали о кружку с чаем.

Днем она ходила за мясом, которого как бы и не было нигде.

– Я от Гурама Исааковича! – говорила она наобум, смело спускаясь в подвальчик с кровавыми тушами, ошеломляя окровавленных мясников своей азиатской красотой, а также магическим Гурамом Исааковичем, соединившим в себе кровь двух самых авторитетных в торговле рас. И стучали топоры, и мы с трудом поднимались с ней наверх, отягощенные сочащимися кусками коровьей туши, предназначенными, увы, не мне, а ее семейству.

Но менялись времена – и проблем с мясом не стало! Просто стало некуда силы девать… И ей с ее энергией стало тесно в СССР, которого к тому же не стало. Она оказалась в Германии… И опять спасти нас мог только туризм! Встречались и расставались во Франкфурте-на-Майне, «стыковочном» аэропорту.

У нас даже, как у стойкой пары, появились скидки и бонусы и свои приметы. Мы всегда просили на регистрации:

– Ниэ виндоу (возле окна)!

И получали свое! Двигаясь в проходе самолета, азартно искали ряд.