За грибным царем. Рассказы и повесть

- У меня тоже. В школе, - торопливо поддержал разговор Егорка. - Я весь второй класс на тройки закончил… Мамка расстраивается. Говорит: «В пастухи пойдешь». А там, в стаде, бык знаешь какой! Не то что козел… А Сивка что?.. Он, может, думал, что у тебя хлеб есть. Козлы часто так думают. Видишь, вон деревяшку какую-то жует…

Вовка сказал: «Я сейчас» - и вернулся в дом. Тетя Марья сидела за столом и читала письмо, переданное Олегом, и улыбалась написанному. Олег все еще толковал об автомобилях с дядей Васей, который прямо в одежде раскинулся на кровати.

- Ты чего? Заскучал? - подняла на Вовку глаза тетя Марья.

- Нет. Мы там с Егоркой. Можно я хлеба на улицу возьму?

- Не наелся, что ли? А чего же из-за стола ушел? Садись тогда, доедайся.

- Я Сивке хочу дать…

- Ох, городские! Сам худющий, а Сивке дать… Ну, дай. Посоли только. Он, глядишь, не будет тебя бодать. Мой-то все пинками скотину учит. - Она повернулась к дяде Васе и внезапно закричала: - Ты когда перестанешь скотину пинать?!

- А чего он на людей кидается! И еще его отпинаю, - отозвался дядя Вася с кровати и зевнул.

Вовка выбежал во двор. Сумерки стали гуще, но где загон, он увидел сразу. Егоркина голова светилась теперь там. Они вместе перегнулись через ограду загона и разглядели Сивку. Тот все жевал свою дранку.

- Сивка, Сивка!.. - позвал его Вовка.

- Не подойдет, - огорченно прошептал Егорка.

- Тогда я сам к нему подойду, - дрогнув, сказал Вовка и вошел под навес.

А Сивка решил, что и этот человек-недоросток хочет пнуть его под ребра. Он метнулся в угол и уставился на Вовку как на врага. Но Вовка ткнул его в морду хлебом. Сивка удивился, втянул ноздрями запах и осторожно взял хлеб послушными, как пальцы, губами. Он бережно прожевывал его, потеплевшими глазами глядя сквозь Вовку, словно видел сейчас далекую страну козьего счастья…

Из дому вышли тетя Марья и Олег с большими охапками постелей в руках и стали расстилать их на топчане за домом. Топчан был широким и сколочен из неструганых, неровно отпиленных досок.

- Дождя не будет, - говорила тетя Марья. - Здесь спите. А в избе духота-а…

- А ты чего спать не идешь? - спросил Вовка Егорку.

- А я с вами… Я летом всегда с Олежкой ночую.

- А дома сказал?

- Они знают, - махнул рукой Егорка.

Когда тетя Марья ушла, Олег сказал:

- Вовк, Егорка не ушел? Идемте, старики, закусим на ночь, в деревне так полагается.

На свободном крае топчана стояла банка свежего молока и миска холодных пельменей от ужина, прикрытая пучком зеленого лука. Они весело взялись за еду, и так легко все это в них влетело, словно они и не ужинали недавно. Правда, Егорка очень хорошо помог.

Потом они лежали поверх одеяла и смотрели на звезды. Вовка никогда не видел неба такого - чистого, не смешанного с электрическим светом. В таком небе звезд много. Им тесно. Кто-то закидал огромную тьму снежками: иные пристыли цельно, а иные брызнули в разные стороны снежным крошевом…

Вовка пригляделся, и оказалось, что звезды-снежки - это близкие звезды, а есть глубже их - колючие, как острия игл. А за ними - еще звезды, мельче самой пыли… Да и не пристыли они, они мерцают и шевелятся, как живые, и вся эта тьма, полная звезд, дышит… Небо вздыхало и шевелилось так, словно по нему одна за другой медленно проходили невидимые из-за тьмы волны, и звезды, качаясь на этих волнах, сплетались в ясные светящиеся очертания каких-то людей, зверей, птиц…

В одной заманчивой книге Вовка читал о них как о живущих на земле, и вот они в небе живут холодной, сверкающей жизнью. И вон там, между ними, протиснулся и засверкал серебряными рогами Сивка… И вон… что?.. Вроде мальчишка, на одуванчика похож. Вовку царапнуло беспокойство, и он протянул руку - Егорка был тут.

Вдруг Вовка понял, что слышит сейчас не небесное, а усталое, земное дыхание.

- Егорка, слышишь? Дышит кто-то, - спросил он (Олег уже спал).

- Ага, - шепотом ответил Егорка. - Это корова в сарае дышит. Она целый день на жаре паслась, вот теперь и дышит.

Потом Вовка услышал короткое чиханье и покряхтыванье, словно рядом совсем с топчаном ворочался и никак не мог заснуть худенький какой-то, простуженный старичок.

- Это козы. Сивка это, - успокоил его Егорка. - Он совсем как человек чихает. А это сверчок звенит. Слышишь?

И Вовка услышал еще один звук: длинный и тонкий, как струночка, - трриннь, трриннь, тррриннь…

- Знаешь, а самое страшное - спать на сеновале! - оживленно зашептал Егорка. - Там мыши все время возятся и есть еще такой… Сеношник. Противный такой! Страшный… Он все копается в сене. Как ужик. И пошипывает так же. Искру ищет. Найдет - и раздует ее в огонь! Поэтому на сеновале даже и чиркнуть спичкой нельзя. Се-ношник…

Теплый, Егорка сам понемногу задремывал, но все шептал про сеношника. Сверчок все тренькал, а звезды шевелились… Так Вовка и уснул.

II

Олег сердился на Вовку, доказывал:

«Неправильная у тебя улыбка, старик. Из-за улыбки и с авторитетом фук. Ну, терпи, старик, сейчас я тебе правильную улыбку нарисую».

И кисточкой без краски стал рисовать ему на губах правильную улыбку. Вовка рассердился и проснулся.