За и против кинематографа. Теория, критика, сценарии

Голос 1: Отказ от времени и от старения заранее ограничил количество возможных встреч в этой узкой и условной зоне, в которой всё, чего недоставало, осознавалось как непоправимое. Предельная сомнительность методов выживания без работы лежала в корне этого нетерпения, которое сделало излишки необходимыми и разрывы бесповоротными.

Где-то между площадью Сан-Сюплис и улицей Мазарини.

Голос 2: Мы никогда не сможем бросить реальный вызов организации общественных отношений, не бросая при этом вызов всем формам языка, которые принадлежат этой организации.

БЕЛЫЙ ЭКРАН.

Голос 1: Когда свобода осуществлена в закрытом кругу, она превращается в фикцию, становится пустым образом себя самой. Обстановка игры непостоянна по своей природе. В любой момент «обычная жизнь» может снова возобладать… Территориальное ограничение игры даже более поразительно, чем его временное ограничение. Всякая игра происходит в пределах собственного пространства.

Съёмка движущейся камерой внутри кафе.

Движение картинки произвольно прерывается кадрами с текстом: «Страсти и праздники жестокой эпохи»,

«По ходу движения и, следовательно, с их эфемерной стороны», «Самое волнующее ожидание!»

Делаланд: аллегро придворной музыки.

За пределами квартала и его туманной и полной угроз неизменности простирался полузнакомый город, где люди встречались лишь случайно, заблудившись навсегда.

Кадр с текстом: «В чарующей обстановке, созданной специально для такого применения».

Прохожие на бульваре Сан-Мишель в тёмное время суток. Музыка стихает.

Девушек, нашедших свою дорогу туда и находившихся под юридическим контролем семьи до совершеннолетия, зачастую возвращали назад защитники этого отвратительного учреждения. Обычно они оказывались заперты под стражей существ, которые среди всех плохих продуктов плохого общества являются самыми уродливыми и противными, – монахинь.

Пара за столом в кафе.

Япония, появляются несколько сотен бегущих полицейских в касках.

Стена ограды исправительного учреждения в Шевильи-Ларю.

Простота восприятия большинства документальных фильмов достигается произвольным ограничением их сюжета. Они описывают лишь атомизацию социальных функций и отчуждённость их продуктов. Наоборот, вообразите цветущую сложность мгновения, не ограниченного лишь работой; мгновения, дальнейшее развитие которого содержит взаимосвязанные факты и ценности и чьё значение ещё не очевидно. Эта запутанная тотальность могла бы быть предметом документального фильма.

БЕЛЫЙ ЭКРАН.

Голос 2: Эпоха достигла такого уровня знания и технологий, который сделал возможным и всё более и более необходимым непосредственное создание всех областей жизни, чувственной и действительно освобождённой. Появление этих совершенных способов действия (хоть и неиспользованных поныне из-за задержек с отменой товарной экономики) уже обрекло на исчезновение эстетическую деятельность, амбиции и силы которой всё убывают. Отмирание искусства, так же как и всякой ценности старых моделей поведения, сформировало нашу социологическую базу.

Ожесточённое противостояние между японскими рабочими и полицией. Последовательность общих планов.

Полиция постепенно захватывает территорию.

Монополия правящего класса на инструменты, которые требовались нам для осуществления коллективного искусства наших дней, оставила нас за бортом официального культурного производства, официально посвящённого иллюстрированию и повторению прошлого. Художественный фильм об этом поколении может быть лишь фильмом об отсутствии его творений.

БЕЛЫЙ ЭКРАН.