За ядовитыми змеями

Гюрзы забираются в курятники, лакомятся яйцами, цыплятами, а иногда и курами. Домашние животные в Туркмении, несмотря на то, что они очень боятся и остерегаются змей, все же зачастую подвергаются укусам. Особенно страдает от змей крупный рогатый скот на выпасе. Прячущиеся в траве гюрзы наносят животным укусы в голову, и это в большинстве случаев приводит к печальным результатам.

Берег реки зарос невысокими деревьями, приземистым колючим кустарником, приходилось продираться сквозь чащу, проклиная колючки.

Через полчаса мы увидели зеленые заросли и, не сговариваясь, бросились к ним.

Это был настоящий оазис. Столько дней мы провели в пустыне, среди сплошных песков, и вот теперь были вознаграждены.

Когда мы подошли к опушке, на ветвях раскидистого дерева беспокойно перекликались птицы. Стайки пестро окрашенных пичуг кружили у самой макушки, тревожно и жалобно попискивая.

— Там кто-то есть, — сдвинул на затылок фуражку с большим козырьком Васька. — Уж не дикий ли кот озорует?

Дикие коты и впрямь водились в здешних местах. Это были злобные, кровожадные хищники, сильные и ловкие. Им ничего не стоило залезть на дерево и опустошить гнездо. Коты обычно выходили на охоту по ночам и разбойничали под покровом темноты, исчезая на рассвете в укромных логовах, но иногда хищники нарушали свое расписание: по-видимому, так случалось, когда ночная охота бывала неудачной.

Я посмотрел вверх, прикрыв глаза ладонью, но ничего не заметил. Павлик снял рюкзак и неторопливо подошел к дереву.

— Влезу погляжу.

— Подожди, — остановил его Васька, — лучше я. Я проворнее: скорее управлюсь.

Павлик проворчал что-то под нос. Васька сбросил ботинки и быстро вскарабкался на дерево. С ветвей тотчас взлетели птицы. Васька прыгал на толстом суку, вертясь во все стороны. Его рыжая голова пламенела на фоне яркой зелени.

— Тут ничего нет! — крикнул он. — Посмотрю выше.

Василий полез к макушке и исчез в густой листве. Сверху доносилось кряхтение, негромкая ругань.

— Ты чего?

— Поцарапался, — отозвался Василий. — Я сейчас слезу. Душно здесь, дышать нечем.

Мы с Павликом отошли от ствола, чтобы лучше видеть Василия. Слева от него чернело гнездо. Павлик крикнул, чтобы Васька заглянул в гнездо, а я добавил, что птенцов ни в коем случае трогать нельзя.

— Есть не трогать! — донеслось с дерева.

Васька полез по суку, оперся ногой о развилину. Гнездо находилось теперь прямо над его головой, и Василий старался дотянуться до него рукой, но безуспешно. Мне наскучила возня с гнездом, нужно было двигаться дальше, и я уже собирался крикнуть об этом Ваське, когда странная тень в листве привлекла мое внимание. Справа от Василия, как раз у него за спиной, торчал толстый сук. Неожиданно сук дрогнул, заколебался, поплыл в воздухе. Я подумал, что приятель неосторожно задел его плечом или рукой, но сук не переставал дрожать и вдруг резко изогнулся в характерной позе. Я едва удержался от крика: «Гюрза!»

Что делать? Позвать Ваську — не послушается. Сказать ему правду — перепугается, от неожиданности, чего доброго, с дерева упадет и разобьется. Но молчать нельзя. Змея выжидает и может напасть в любую секунду Стараясь быть как можно спокойнее, я сказал:

— Вася, быстро слезай!

— Это еще зачем? — не поворачивая головы, спросил Васька. — Шуточки? То влезай, то слезай! Что я, рыжий, что ли, чтоб по деревьям туда-сюда в такую жару лазить?

— Слезай, говорю, и побыстрее! На дереве змея.

— Брось разыгрывать!

Васька засмеялся так, что дерево закачалось. Гюрза подползла ближе, свесилась с сука. Говорить, кричать было поздно. Я схватил двустволку и ударил навскидку бекасинником из одного, а затем из другого ствола.

Трах! Трах!!!

Дробь хлестнула по листве, застучала по сучьям. Обомлевший Васька сорвался с сука, на котором стоял, ухватился за ветку, повис, беспомощно болтая в воздухе босыми ногами, с трудом подтянулся и, наконец добравшись до ствола, разразился руганью. Переждав, пока товарищ успокоится, я предложил ему слезть с дерева, на что Васька быстро согласился, горя жаждой мести. Покуда он слезал, обдумывая, каким образом мне отомстить, Павлик обследовал сбитую выстрелами змею и, когда Васька очутился на земле, лаконично, по-военному отрапортовал:

— Пресмыкающееся — гюрза, длина сто восемьдесят один с половиной сантиметр.

Тут только Васька опомнился и, увидев, что ему угрожало, по-настоящему испугался. Горячо поблагодарив меня, Василий вытер платком малиновое лицо и сказал:

— Вот подлая душа! На дереве сидела и так замаскировалась, что я даже не заметил.

— Потому птицы и кричали: змея разоряла гнезда.

Василий осмотрел змею, брезгливо перевернул ее палкой, покачал головой. Обычно веселый и шумный, он задумчиво стоял возле убитого пресмыкающегося.

— Мне думается, — сказал Марк, — мы должны сделать из этого случая вывод. Нужно быть осторожнее. Змея может появиться там, где вовсе не предполагаешь ее встретить. Змеелов всегда должен быть начеку. В противном случае…

— Ясно, ясно, — поспешно согласился Васька.

Солнце клонилось к западу, когда мы вошли в прибрежный лес.