За ядовитыми змеями

«Змеиный лес» нас здорово выручил. «Урожай», собранный там, был настолько обилен, что удовлетворил казавшиеся нам чрезмерными потребности зоолога, и спустя несколько дней он дал команду трогаться в путь. Экспедиция закончила свою работу.

ГЛАВА 9 Наводнение в Сары-Язы

Стояли раскаленные дни. Горячий воздух обжигал легкие, трудно было дышать, болела грудь. Даже в утренние часы каждый километр в пустыне давался с трудом. От духоты ломило виски, спекался в черную лепешку рот. Пора было, по Васькиному выражению, «складывать посуду». Но Марк медлил с отъездом.

На Мургабе, в районе Сары-Язы (неподалеку от Ташкепри), решено было устроить водохранилище общей площадью свыше сорока квадратных километров. Ирригаторы спешно заканчивали свою работу, и затопления ожидали со дня на день. Это интересное событие и задержало нас в Туркмении. Покуда шли последние приготовления, мы бродили по дну будущего водохранилища, вылавливали змей и рассуждали о том, что произойдет, когда мутные воды Мургаба затопят этот район. Как поведут себя насекомые, пернатые, пресмыкающиеся, когда хлынет вода? Что будет со змеями? Марк говорил, что нам предстоит собрать богатый урожай ядовитых пресмыкающихся. Многие змеи отлично плавают, но долго находиться в воде не смогут, будут выбираться на берег и вот тогда-то и попадут в наши руки.

Незадолго до затопления Марк договорился с рыбаками об аренде лодки, и мы целый день конопатили и заливали густым варом плоское днище.

Четыре мешка для змей, суточный запас продуктов — и лодка была снаряжена полностью.

Наступило долгожданное утро. Началось затопление района Сары-Язы. Еще на рассвете мы расселись в лодке и принялись медленно грести вниз по течению, с тем чтобы выбраться в район затопления.

Вода прибывала. Все окрестное население встречало воду приветственными криками, возгласами, пляской. Открытие водохранилища превратилось в настоящий праздник. Но нас, четверых, интересовало и кое-что другое.

С запада наступала вода, заливая траву, прибрежные заросли. Она устремлялась в степь, затопляя низины, проникая в мельчайшие трещины почвы, расселины, норки. Звери, птицы и пресмыкающиеся спасались бегством.

Подросшие птенцы, неуверенно взмахивая окрепшими крыльями, улетали за родителями. Над водой повисли коршуны и орлы; откуда-то слетелись бесчисленные стаи ворон. Они реяли в вышине, высматривая добычу, пикировали на нее сверху и, наскоро расправившись с жертвой, снова взмывали в воздух.

Землеройки, застигнутые в своих норах, насмерть перепуганные, мчались по подземным лабиринтам, преследуемые водой, сшибались, грызлись, выскакивали из нор, кучками собирались на холмиках и возвышенностях. Этим воспользовались пернатые хищники, производившие опустошения на местах скопления грызунов. Жирные, неповоротливые крысы и проворные юркие песчанки старались найти убежище на деревьях и кустах.

Жуки, кузнечики, пауки, муравьи и прочие насекомые беспомощно плавали на волнах, влезали на деревья и кусты. Черные и бурые скорпионы плавать не умели и гибли десятками. Речные рыбы, устремившиеся вместе с водой в затопленную степь, «обрадованные» обилием разнообразной пищи, глотали скорпионов вместе с хвостом, снабженным страшной колючкой.

Пресмыкающиеся вели себя по-разному. В тяжелом положении оказались удавчики. Плавать они почти не умели, а тем, кому удалось выбраться на сухое место, взобраться на дерево, грозили крылатые хищники. Большеглазые полозы показали себя отличными пловцами. Они бесстрашно резали водную гладь и, увидев, что вокруг них барахтается множество грызунов, учинили форменное побоище. Полозы гонялись за грызунами на островах, плыли за ними в воде, ловко ныряли. Казалось, они были безмерно рады наводнению и не собирались вылезать из воды.

Кобрам купание не нравилось, плавали они неплохо, но спешили выбраться на сушу, брезгливо отворачиваясь от воды. И хотя повсюду было сколько угодно добычи, кобры тревожно переползали с места на место, взбирались на кусты и деревья, но никого из грызунов не трогали. Иногда обезумевшие мыши в панике пробегали по змеиным телам, метались у них перед головой, но кобры не пользовались удобным моментом. Страх портил им аппетит.