За Калиновым Мостом. За гранью сказки

– Чтоб тебе это всё до гроба запомнилось, капитан! Чтоб тебе только висяки доставались! Чтоб ты на своём веку ни одного дела не раскрыл, а изо дня в день гнил на своей работе! Чтоб так всё тебе и вернулось, мент позорный!

Сергей стоял, не в силах вымолвить ни слова. Он не очень-то верил во все эти проклятья и всё подобное, но сейчас его от слов друга мороз по коже продрал. Если это было не проклятие на голову нерадивого капитана, то тогда Сергей не знал, как ещё это назвать! Казалось даже, что над отделом тучи сгустились после этих Лёхиных слов, полных боли и праведной ненависти. Сергей присмотрелся к другу – неужели поврежденный его глаз и впрямь светился? Но нет ничего подобного, обычное кровавое месиво, и всё!

– Лёха, ты чего? – спросил Сергей. – Успокойся, всё уже позади, всё кончилось. – Пошли, ну их всех к чёрту, этих ментов. Подвезти тебя?

– Не надо, – ответил Лёха. Из его голоса разом делась куда-то вся потусторонняя жуть. – Спасибо Серёга, я сам дойду.

– Ну хоть денег возьми! – сказал ему Сергей и, несмотря на его сопротивление отдал ему всё, что было в бумажнике.

– Спасибо, Серёга! – от души поблагодарил его Лёха. – Спасибо тебе огромное за всё, что ты для меня всегда делаешь!

– Да пустяки! – отмахнулся Сергей. – Для друзей разве жалко?

Они пожали друг другу руки и Лёха скрылся в сгущающимся вечернем сумраке, а Сергей так и остался стоять возле районного отдела, и в душе его, словно всепоглощающий огонь, разгоралась ненависть. Ненависть к людям в форме, которые носили гордое звание сотрудников полиции. Теперь можно было добавить лишь то, что всё это обошлось благополучно – Лёха оклемался от побоев, вот только глаз у него с тех пор так и остался, будто затянутый катарактой, впрочем, этого всё равно никто не видел, поскольку эту часть лица Лёха с тех самых пор стал закрывать своими длинными, давно не стриженными волосами. С того времени и стали все звать его Лёхой Одноглазым.

***

Капитан Добрынин потрясенно молчал, да и что ему тут было сказать? И ведь действительно, если вспомнить, именно с той злополучной осени карьера некогда бравого и перспективного капитана Добрынина и пошла на спад! Прямо из-под носа уплыло заветное повышение в звании, в результате нелепого и крайне невезучего стечения обстоятельств. Резко упал процент раскрываемости, навалилась вся это бумажная рутина. Вот оно, значит, в чём всё дело.

– Чепуха это всё! – неуверенно сказал капитан Добрынин. – Так не бывает!

– Бывает! – сказал Сергей. – И даже очень бывает. Проклял он тебя тогда, по-настоящему проклял. А ты как хотел? Делать людям гадости и думать, что тебя минует карма? Неужели ты до сих пор не можешь понять, капитан, что у всего на свете есть принцип бумеранга? Не гневи судьбу или Бога, скажи, где девчонка? Что с ней сделали твои друзья? Особенно тот писака?

– Я правда не знаю! – ответил капитан Добрынин с каким-то бессилием в голосе. – Извини, но я правда не знаю.

И так это было сказано, что ему нельзя было не поверить. Как-то просто сказано, без пафоса, без битья себя в грудь кулаками, и всего такого прочего. Это были слова человека, который просто смертельно устал от всего того жизненного дерьма, которое свалилось на его плечи. И Сергей ему поверил. Да, он терпеть не мог ментов, но Добрынин говорил уже не как сотрудник полиции, а как обычный человек, которого как уже говорилось ранее, всё достало.

– Ладно, чёрт с тобой! – махнул рукой Сергей и направился к выходу из кабинета.

– Куда ты? – неожиданно спросил его капитан Добрынин.

– Девчонку искать! – Сергей обернулся уже возле самой двери.

– Этим должны заниматься соответствующие органы! – заметил Добрынин.

– Ты лучше утечкой информации займись! – сказал Сергей. – Явно тут без прессы не обошлось, в частности без твоего дружка-журналиста, или ко он там!

– Ты попроси прощения у своего друга! – вдруг сказал Добрынин. – Я правда не хотел, чтобы всё было именно так в тот раз.

– Бог простит! – ответил Сергей и вышел из кабинета, оставив Никиту Добрынина наедине с его думами. А думы были, мягко говоря, откровенно невеселые. У Соловьёва явно что-то стряслось, не зря же он сюда так ворвался! Девчонка пропала, значит! Что могло привести к этому? Соловьев что-то говорил про Алексея, про слив информации. Но Добрынин про это и знать ничего не знал! По всему выходит, что Алексей Попов добился того, чего хотел – сделал сенсацию и уже успел протолкнуть её в газеты. Никита никаких газет не читал, на телевизор и радио в связи с работой времени тоже почти не имел, а значит, ничего толком не знал. Но про вспыхнувшие с новой силой митинги ему прекрасно было известно. Значит, Алёшка Попов постарался, а уж он-то мог раздуть из мухи слона, это ведь его работа! И после этого всего неожиданно пропала девчонка! А это уже внушает определенные подозрения. А значит, пора узнать, что же такого сенсационного раскопал Алексей. Но внезапное предчувствие, вспыхнувшее подобно сигнальной ракете, заставила его вместо номера Алексея набрать совсем другие цифры. Трубку сняли после первого же гудка.