За каменной стеной

Он двинулся прямо по коридору, а я, помедлив, коснулась взглядом двери кабинета хозяина клуба. Пропустила через себя болезненное мгновение, смирилась с ним и последовала за Димой, с горечью задавшись вопросом: когда еще случайность сведет нас с Мишей?

* * *

Прошло уже несколько дней, а осадок после разговора с Мишей никак не отпускал меня. Даже во сне преследовал мое сознание его уходящий образ. И стоило проснуться – такая съедающая тоска занимала душу, что слезы собирались в глазах!

Сомнения неизбежно опутывали волю: ну зачем я так с ним? Кому сделала хуже?

С одной стороны, я понимала, что так безопаснее для сердца и лучше для нас обоих, но с другой… я сожалела. Сожалела до щемящего чувства в груди, что оттолкнула его настолько далеко! Все это стыд из-за ситуации с Женей. Даже если Миша не осуждал меня – я осуждала себя за нас обоих. Захотелось всячески отгородиться от давления стыда, защитить гордость, именно поэтому я выбрала нападение. Внутри обвинила его в том, что не смел он вмешиваться и давать мне надежду! А теперь вот… все бы отдала, чтобы сказать ему спасибо.

Ведь Миша решил мою проблему. Он поступил как рыцарь, а я – как истеричная малолетка…

Прерывисто вздохнув, я отпила свой латте и тихо поблагодарила официанта, который принес два салата. Глянула на пустующее кресло напротив – Марина опаздывала. Мы договорились пообедать вместе перед парами, но что-то ее задерживало, и внутри было неспокойно. Вчера она вообще не пришла на пары, а по телефону ничего конкретного не сказала. Будучи очень ответственной и пунктуальной, она могла позволить себя прогулять, только если… что-то произошло.

За своими переживаниями я перестала обращать внимание на мир вокруг. Перестала интересоваться делами других, эгоистично сосредоточившись лишь на свих проблемах, и теперь корила себя за невнимание к близкой подруге. А еще я перестала быть осторожной…

В тот день, когда я столкнулась с Мишей в клубе, Дима что-то понял. Мой наблюдательный брат молчал всю дорогу к дому родителей, а я даже не придала этому значения. Он начал что-то подозревать. Перед тем как я вышла из машины, неожиданно задержал меня и спросил:

– Слушай, а пока ты ждала меня в столовой, кто-то приходил?

– Нет, – тут же бессовестно соврала я, уставившись на брата.

– Странно. Мне показалось, Миша выходил как раз оттуда.

От растерянности в рот будто кляп затолкали, и никакого толкового вранья в голову не пришло. Дима еще так пристально посмотрел на меня, что неприятный жар расползся по телу.

– Ладно, иди, – в итоге сказал он, беспечно улыбнувшись уголком губ. Но внутри уже засела тревожная иголочка.

Да, Миша был его лучшим другом, почти братом. Но что-то непрерывно сигналило внутри: к связи между нами брат отнесется очень-очень категорично.

– Привет… – неожиданно раздался знакомый голос совсем рядом, отвлекая меня от раздумий.

Запыхавшаяся Марина на ходу коснулась моего плеча и торопливо опустилась в кресло напротив.

– Наконец-то, – не удержалась я от замечания. – Ешь скорее – у нас осталось минус пятнадцать минут!

– Да-да, прости! Я пропустила остановку, пришлось пешком бежать…

Отразив свои впечатления от пробежки вскинутыми бровями, Марина схватилась за стакан с соком и жадно осушила его.

– Остановку? – спросила я, хмуро наблюдая за подругой.

Она кивнула и, взяв вилку, придвинула салат ближе.

– Машина сломалась? – предположила я, придвигая свой салат с меньшим энтузиазмом – чашка латте перебила аппетит.

Голодная Марина не церемонилась – набила щечки и принялась энергично уничтожать салат. На мой ответ лишь отрицательно качнула головой. И я терпеливо ждала, пока она дожует, но, кажется, подруга нарочно оттягивала момент откровения.

Наконец тарелка опустела, насытившаяся Марина откинулась на спинку кресла и задумчиво уставилась на салфетку, которую смяла в пальцах.

– Я продала машину, – наконец заговорила она. Да так невозмутимо, что мурашки разошлись по коже. Я ведь знала, как она дорожила своей коротышкой, за которую до сих пор платила кредит! Да и взгляд подруги мне совсем не понравился.

– Почему?

– Деньги нужны, – ответила она, взглянув на меня.

И тут случилось что-то совсем странное. Губы Марины растянулись в улыбке, будто она выдавливала ее изо всех сил, да только глаза отразили истинные эмоции. В них блеснули слезы, и наружу вышла такая горечь, что я не на шутку испугалась.

Протянув руку через стол, я взволнованно сжала ладонь подруги.

– Зайка, что случилось? Расскажи мне!

Она тут же спрятала глаза и попыталась взять себя в руки.

– Ой, Полин, не хочу тебя грузить, – отозвалась дрогнувшим голосом. – Не обращай внимания.

– Что?! – возмущенно воскликнула я. – Я тебя сейчас ложкой стукну, а ну говори, в чем дело!

Марина тяжко выдохнула, всем видом выражая сопротивление, но в итоге уступила.

– Помнишь, я рассказывала, что Света жалуется на боли? – напомнила она, и я откликнулась уверенным кивком. – Так вот, в последнее время все становилось только хуже. Она постоянно чувствовала слабость, есть перестала. И я наконец-то уговорила ее сходить обследоваться…