За каменной стеной

Летние звуки темноты щекотали уши. Надрывались то ли кузнечики, то ли местные цикады. Шумела вода. Пахло влагой и илом. Луна стояла высоко и немного помогала мне сверху, ворованным у солнца светом.

Возможно, стоило взять обычные краски для наружных работ. Они продержатся дольше, чем граффити. Но возилась бы с ними точно дольше. Поверхность не та. Это не стена и не пол, где кисть, похожая на швабру, положит краску в идеальном направлении. Да и линии у меня сегодня совершенно не плакатные. Я впервые такое творила и была в полусознании от удовольствия.

Лучше только секс.

С Костей.

Пожалуй, несколько дней назад никакой секс и никакой мужчина не могли бы соперничать с кайфом самовыражения. Но сегодня я точно знала, что Костя мог меня уговорить все бросить. Но он этого не делал. Его попытки возмущаться были скорее любопытством. Он мог заставить меня вернуться, но не сделал этого.

Слезы навернулись на глаза. Его вклад тут не меньше моего. Стоять и наблюдать – часто важнее лозунгов поддержки и фальшивых подбадриваний. Сморгнув слезы, я сосредоточилась на работе.

– Это добрый дракон? – спросил Костя, когда мы снова передвигали лестницу.

Я сунула за пояс три баллона для растушевки и взяла в руку четвертый.

– Да, добрый дракон. А что?

– Сиреневый?

– Конечно.

– Почему?

– Мне нравится сиреневый. Как фиалки. Этот дракон больше никого не покусает.

Костя замолчал, и я вернулась наверх к работе. Закончить получится только одну сторону. У меня и на нее, скорее всего, не хватит краски. Придется использовать по максимуму облезлый каркас. Но это ничего…

– Ты не думала, что это оскорбит чувства… – неожиданно крикнул Костя снизу.

Я обернулась и замерла с баллоном в руке.

– Чувства? Чьи?

– Ну это военный объект. Солдаты весьма ревностно относятся к своей технике.

– Да-да, так ревностно, что бросили этого чувачка тут гнить. Прекрасные высокие отношения.

Костя протянул что-то неразборчиво, и я воспользовалась ветром, чтобы не расслышать.

Только через полчаса, когда мне опять пришлось слезать, я вернулась к этой теме.

– Как вообще можно оскорбить чьи-то чувства? – спросила я его в лоб.

Костя глаза не отвёл, но ему явно было неловко. Он не ответил мне, только плечами пожал.

– Ты военный. Я твои чувства оскорбляю? Какие чувства? Любви к родине? Уважения к силе?

Он развел руками и признался:

– Я давно не военный, детка. Но мне не по себе.

Я подошла к нему ближе, погладила его по щеке.

– Потому что ты сейчас свободен. Свободен от устава, от приказов, от предубеждений, правил, комплексов и морали.

Он сузил глаза и поджал губы. Мы стояли так с минуту, а потом Костя поймал мою руку и поцеловал ладонь.

– Страшно сказать, но, похоже, ты права.

Он улыбнулся весело и лучисто, как будто осветил ярче фонарей эту ночь. Я впервые видела его таким беззаботным и открытым, расслабленным.

– Я часто права.

Сделала еще шаг и поцеловала его быстро.

– Нужно спешить.

Он придержал меня за талию, не отпуская. За эту секунду я успела испугаться, подумала, что он запретит закончить, утащит прочь, засунет в машину…

Но Костя только еще несколько раз коснулся моих губ своими и сказал:

– Иди. Рассвет уже скоро.

На горизонте и правда алело небо. Я поспешила вернуться на лестницу, чудом не падая на ватных ногах.

Костя пошел за мной и теперь уточнял, какой баллон мне нужен. Он сам находил их в ящике и подавал мне, чтобы я не скакала по ступенькам. Это ускорило работу. Заканчивала я уже в утреннем тумане. Но народу, конечно, так рано здесь не было.

Половина борта превратилась в доброго дракона моими стараниями. Я успела красочно расписать только морду и фиалки в вихре его полета. Туловище, конечно, только затонировала, обозначая объем. Но и без того получилось неплохо. Я слезла и отошла подальше, чтобы рассмотреть общий вид.

– Офигеть, – в лучших традициях своего красноречия оценил Костя.

Это стоило всех красочных эпитетов на всех возможных языках. Я замерла, положив голову ему на плечо. Костя обнял меня и повторил с выдохом длинно:

– Офигеееть.

Минуту мы просто смотрели на обновленный экраноплан.

– Да, местные точно офигеют, – усмехнулась я. – Пора сваливать.

– Куда это все? Уносим? – спросил Костя, обводя пальцем весь мой скарб.

– Нет. Те же ребята оставят себе. Мы договаривались. Они приедут скоро. Иди, я догоню.

Я сняла с шеи респиратор и бросила в ящик с красками по дороге к тропе. Отойдя от самолета, я смотрела на его морду, которая теперь наполовину обрела жизнь. Мой комбинезон стал тесным, и я сняла лямки, позволив им болтаться на бедрах. Уходить не хотелось. Я бы с удовольствием осталась и закончила цветом хотя бы один бок. Молчу про второй, который остался нетронутым. Как концепция – это круто, но мне бы очень хотелось сделать дракона цельным.

Мечты…

Решив, что и так задержалась, я пошагала за Костей, который уже ждал меня за кромкой пляжа.