За каждую пядь земли...

Частым гостем в механизированных корпусах нашей армии был в тот период начальник оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта генерал-майор Иван Христофорович Баграмян. В своей книге «Так начиналась война» он вспоминает беседу с генералом М. И. Потаповым, которая состоялась в конце июля 1941 года. Командарм, [250] характеризуя боеспособность механизированных корпусов 5-й армии, их численный состав и наличие боевой техники, называл такие цифры. В 9-м мехкорпусе (до 19 июля им командовал К. К. Рокоссовский, а затем А. Г. Маслов) в строю оставалось всего три десятка легких танков, в 22-м генерала В. С. Тамручи — четыре десятка. А у Н. В. Фекленко, в 19-м, чуть побольше — около семидесяти, в том числе три десятка средних (Т-34) и тяжелых (КВ) танков. У остальных не было ни одного такого танка. Но, несмотря на понесенные потери, все эти корпуса упорно сражались с врагом.

7 августа после пленения командира немецкой пехотной дивизии огневая схватка с гитлеровцами переросла в ожесточенные бои на всем левом крыле 5-й армии и в полосе действий других армий, прикрывавших Киев. Противник стремился прорваться кратчайшим путем к переправам через Днепр в полосе обороны войск Киевского укрепрайона. Но и атаки наземных войск, и бомбовые удары авиации разбивались о стойкую оборону 5-й и 26-й армий. «Ни шагу назад!», «Родина или смерть!», «Киев не сдадим!» — призывали воинов лозунги, и бойцы — украинцы, русские, белорусы, грузины, казахи, киргизы дрались, не жалея себя. В тот момент для каждого из них святое понятие «Родина» приобрело особый смысл. Родиной был окоп, который они защищали, танк, на котором шли в контратаку, тенистая роща, которую нельзя было отдать врагу, и, наконец, сам древний Киев, который требовалось отстоять во что бы то ни стало.

Чтобы добиться успеха, немецкое командование ввело здесь на узком участке фронта еще четыре полнокровные пехотные дивизии — 44, 71, 95 и 299-ю. Ценою огромных потерь немецкие войска, прорвав в двухдневных боях 9 и 10 августа нашу оборону, устремились к городу, чтобы овладеть им или хотя бы зацепиться за окраины. И все же ожесточенные атаки врага, доходившие до рукопашных схваток, удалось отбить. Войска Красной Армии вместе с защитниками Киева — народными ополченцами сорвали и этот план неприятеля. 11 августа фашисты, совершив последний отчаянный рывок, нанесли огромной силы удар по нашим ослабленным соединениям танковыми, пехотными, моторизованными дивизиями. И вновь безуспешно.

На поле боя горели сотни танков, бронемашин и мотоциклов, нивы и рощи под Киевом были устланы трупами [251] фашистских захватчиков. А советские воины не дрогнули. Наши стрелковые и механизированные корпуса, у которых к 12 августа осталось всего по нескольку танков, стояли насмерть. Огнем из пушек, гранатами и бутылками с горючей смесью защитники столицы Украины выжигали вражескую бронетанковую технику.

Немцы были вынуждены прекратить наступление в районе Киева и перейти к обороне. Беспримерный героизм, проявленный бойцами и командирами Красной Армии, преградил им путь к заветной цели. Вера советских солдат, всего советского народа в правое дело защиты своего Отечества, в то, что враг будет разбит и победа будет за нами, беспредельная вера в родную Коммунистическую партию — все эти моральные факторы воплотились в несокрушимую материальную силу. Советские богатыри — пламенные патриоты выполнили до конца свой долг...

* * *

В середине августа директивой Ставки Верховного Главнокомандования Вооруженных Сил СССР за подписью И. В. Сталина и А. И. Антонова расформировывались механизированные корпуса Юго-Западного фронта, в том числе и наш 19-й. Личный состав нам было предписано направить в Горький и Харьков на укомплектование новых соединений бронетанковых войск. В связи с этим предстояло срочно вывести остатки частей из боя, передать сохранившуюся технику заменявшим их стрелковым соединениям, привести в порядок штабную документацию. На все дела отпускалось пять дней.

Работа в штабах, политотделах, парткомиссиях буквально кипела днем и ночью. Все было закончено в срок. И наконец, мы с генералом Фекленко, полковники Девятов, Широбоков, Цибин, полковые комиссары Погосов и Головко, уложив чемоданы, ждали команды.

Многое было передумано, осмыслено, обговорено и взвешено за эти последние пять дней. Каждый понимал, что, вероятнее всего, наши пути-дороги теперь разойдутся в разные стороны. Поэтому беседы, а порой и дружеские споры были очень полезны для будущего.

На совещаниях, которые проходили в этот период, особое внимание, естественно, уделялось подробному и тщательному анализу проведенных корпусом боев, с учетом [252] всех плюсов и минусов, которые были присущи им. Немало времени заняла также подготовка деловых аттестаций на подчиненных, командиров и политработников, до батальонного звена включительно, и выработка рекомендаций об их дальнейшем использовании по службе (все эти документы были представлены в штаб фронта).