За каждую пядь земли...

Времени на раздумья почти не было. Назревал упорный встречный бой, который надо было выиграть во что бы то ни стало: это был первый бой, и от его исхода зависело многое, особенно моральное состояние личного состава.

Прежде всего майор Алабушев решил заставить гитлеровцев производить развертывание своих боевых порядков из походного в предбоевое и боевое положение под сильным артиллерийским и минометным огнем. Он приказал артиллеристам произвести внезапный огневой налет, чтобы сразу ошеломить противника, нанести ему как можно больше потерь до развертывания. Противотанковым батареям указал позиции по обе стороны дороги на высотах, к которым вели прекрасные скрытые пути подхода. Оттуда они и должны были открыть стрельбу прямой наводкой.

В 200–400 метрах от них на опушке подлеска развернулись гаубичные батареи. Основное направление стрельбы для них было выбрано с таким расчетом, чтобы, не меняя положения гаубиц, при ведении огня с закрытых позиций обеспечивалась возможность держать под прицелом высотки, на которых окапывались противотанковые орудия. Если пехота или танки противника подойдут к противотанкистам вплотную, то гаубичные батареи сметут их своим огнем в упор.

Все произошло, как намечалось. Подпустив колонну на дальность 400–500 метров, противотанковые батареи ударили одновременно по головным и замыкающим подразделениям. Артиллеристы-гаубичники громили пехоту на бронетранспортерах и мотоциклистов, двигавшихся в середине. Когда в стане врага одна за другой вспыхнули несколько бронированных машин, полетели в разные стороны обломки бронетранспортеров и мотоциклов, а затем началась неразбериха, в атаку ринулись наши танки. Немецкие танкисты приняли бой, хотя им сильно мешали путавшиеся под гусеницами мотоциклисты и пехотинцы. Поединок продолжался более получаса.

Умело действовали воины мотострелкового полка под командованием майора Н. Иванченко, который расположил свои подразделения на обратных скатах высот позади позиции противотанкистов. Роты развернулись в цепь, примкнули штыки и, перевалив через гребень, побежали [43] наперерез вражеским автоматчикам. Те намеревались решительной атакой со стороны леса овладеть окопами артиллеристов — и вдруг оказались лицом к лицу с советскими мотострелками, которые шли на них врукопашную. Грозное «ура!» пронеслось над полем боя, в руках красноармейцев сверкали лезвия штыков. Много гитлеровцев было сражено наповал. Оставшиеся в живых помчались под защиту своих танков и бронетранспортеров. Теряя боевые машины, вражеская часть беспорядочно отступала перед нашими КВ и тридцатьчетверками. БТ-7 и Т-26, укрываясь за броней своих более мощных машин, успешно уничтожали мотоциклистов и пехоту.

Разгром вражеской колонны довершили подоспевшие батальоны 85-го танкового полка, являвшегося авангардом дивизии. Развернувшись в боевой порядок, батальоны с ходу перешли в атаку. Бой этот был скоротечным, но ожесточенным, потому что обе стороны преследовали решительные цели.

Передовой отряд и батальоны 85-го полка под командованием майора Алабушева преследовали врага почти пять километров. Командир дивизии полковник И. Г. Цибин следил за ходом этого первого поединка, не разворачивая в боевой порядок главных сил. Гитлеровцы вызвали на помощь авиацию. Но тут же появились и наши истребители. Завязался воздушный бой.

Находившиеся в засаде, рассредоточенные и замаскированные по оврагам и перелескам немецкие мотопехотная и танковая части попытались остановить и разгромить наш авангард. Гитлеровцы бросили в бой более двадцати пяти танков, около пятидесяти бронетранспортеров при поддержке артиллерийских и минометных подразделений. Снова вспыхнул танковый бой. Но теперь перевес в силах был на стороне противника. Авангард не справился бы с ним.

Полковник Цибин вызвал к себе командира разведывательного танкового батальона дивизии Героя Советского Союза капитана В. С. Архипова. Вместе с ним прошел на опушку сосновой рощи, откуда хорошо просматривалось поле боя.

— По лощине справа обойдете немцев. У тех вон стогов соломы, — указал Цибин, — атакуйте на большой скорости сначала артбатарею, а затем вместе с Алабушевым — танковые подразделения. — Комдив посмотрел на [44] часы: — Готовность через двадцать минут. Держать со мной связь.

Немцы применили в тот раз преимущественно легкие танки Т-II и Т-III. Средние танки Т-IV составляли примерно четвертую часть общего количества атаковавших вражеских машин. Они шли в голове боевого порядка. Наши отечественные Т-26, БТ-5 и БТ-7 имели толщину лобовой брони от 16 до 20 миллиметров, а потому уступали немецким Т-III и Т-IV в бронезащите (толщина их лобовой брони составляла в то время 30 миллиметров). Зато по маневренности на поле боя и огневой мощи вооружения наши машины превосходили все вражеские легкие танки (45-миллиметровая пушка против 37-миллиметровой у Т-II и Т-III). Это преимущество советские танкисты использовали очень умело.