За каждую пядь земли...

— Вот и отлично. [102]

От заместителя командира дивизии по технической части полковника В. И. Орлова комкор потребовал эвакуировать с поля боя все танки, какие можно увезти на буксире.

— Танки надо беречь, товарищи, — сказал генерал Фекленко, прощаясь с командирами и политработниками. — Их пока невозможно восполнить. А без машин вы — пехота. Так что берегите технику как зеницу ока!

Пожелание комкора было очень своевременным. У нас уже наблюдались случаи, когда боевые машины, которые можно было вытащить с поля боя, восстановить и вновь вернуть в строй, впопыхах оставляли на месте, а в лучшем случае — подрывали, чтобы не достались врагу. В ту же ночь я дал указание начальникам отделов политической пропаганды дивизий довести требование комкора до каждого бойца и командира.

— Надо настроить людей на то, чтобы были использованы до конца возможности имеющейся на вооружении техники, особенно бронетанковой. Чтобы они добивались ее высокой живучести и боеспособности. Такова отныне одна из первоочередных задач нашей партийно-политической работы на ближайшее время, — заключил я.

И результаты не заставили себя ждать. Не прошло и нескольких дней, как мы смогли с удовлетворением констатировать, что дело пошло на лад. Почин командира танковой роты лейтенанта С. Горшкова, благодаря энергии которого были восстановлены четыре из шести поврежденных машин, получил широкое распространение в войсках. Не последнюю роль сыграла в этом листовка, которую подготовил и распространил отдел пропаганды корпуса. Подключились к этому важному начинанию и заместители командиров танковых дивизий по технической части полковники Орлов и Власенко, которые основательно укрепили ремонтные подразделения соединений специалистами из числа опытных механиков-водителей, танки которых безвозвратно вышли из строя в ходе боев.

Но это было лишь начало большой работы, которую мы развернули в войсках за бережное отношение к технике. Приказ генерала Фекленко, отданный в Ясениничах, стал основой для широкого развития в дальнейшем инициативы снизу доверху. Это была настоящая борьба за увеличение живучести бронетанковой техники и повышение боеспособности подразделений.

Одним из первых порадовал меня полковой комиссар [103] Погосов, горячо взявшийся за это важное дело со своими работниками. Уже на второй день он доложил, что у них созданы две группы опытных мастеров, которые под огнем противника снимают с подбитых танков, не поддающихся восстановлению, детали, приборы и даже агрегаты, вплоть до двигателей. Погосов был уверен, что с их помощью удастся создать в полевых мастерских резерв запасных частей.

Комбат Василий Богачев

Попытка танковой группы гитлеровцев обойти 86-й танковый полк 43-й танковой дивизии и разгромить отступавшие к городу Ровно другие ее части была решительно пресечена под вечер 28 июня. Оставив на поле боя более десятка танков, несколько бронетранспортеров, около двухсот погибших солдат и офицеров, противник явно сник, хотя даже ночью не прекращал обстрела двигавшихся колонн дивизии из дальнобойной артиллерии, бомбил дороги.

В арьергарде дивизии шел танковый батальон капитана В. Г. Богачева. Ему не раз приходилось отражать яростные атаки танков и мотопехоты, уходить от, казалось бы, неминуемого разгрома, сдерживать натиск численно превосходящих сил. Утром 29 июня, заправив танки топливом и пополнив боеприпасы, танкисты батальона пропустили через свои боевые порядки полк майора Алабушева и вместе с мотострелковым батальоном из полка майора Иванченко закрепились на высотках и в перелесках юго-западнее Ровно. Это был последний промежуточный рубеж, на котором нужно было любой ценой задержать врага, чтобы дать возможность всем частям дивизии выйти наконец в заданный район...

Вскоре после завтрака над позициями арьергарда появился фашистский самолет-разведчик. От него отделился темный предмет, а затем над полями и рощами рассыпались тысячи мелких листочков.

— Ну, фашисты опять за свое! И как только им не надоест, товарищ комбат. Знают ведь, что желающих сдаться в плен не найдется и на этот раз. Так нет! Бьют в одну точку, хоть кол им на голове теши! — с досадой говорил заместитель политрука Борис Прокофьев комбату Василию Богачеву, который высунулся по грудь из люка своего танка. [104]

— Агитируют, сволочи! Старая песня. Только уж больно противный мотив, — грустно улыбнувшись, ответил комбат.

Старший политрук А. Галкин, секретарь партийного бюро полка, поднял с земли только что опустившийся на траву голубой листок, стал читать, и лицо его расплылось в ухмылке.

— Борис как в воду глядел. Талдычат одно и то же...

— А фашистские агитаторы на большее не способны, — заметил Прокофьев. — Придется в следующий раз написать им по этому поводу свое послание...

— А как его передать? — спросил Галкин.

— Очень просто. Подъедет наша армейская агитка, вот и передадим.

— Кстати, что-то давно мы не видели ее на передовой, — заметил Богачев.