За каждую пядь земли...

Напряженно трудились в те дни дивизионные партийные комиссии. Были рассмотрены сотни заявлений бойцов и командиров о приеме в партию, выданы партийные и комсомольские документы. Партийные организации рот, батальонов и полков пополнились большим отрядом молодых коммунистов, проявивших в боях беззаветную преданность партии, народу.

Как только представилась возможность, я поехал в танковый батальон майора Быстрова, чтобы провести митинг, побеседовать с танкистами, разъяснить командирам и политработникам вызванную обстановкой необходимость временно поротно передать батальон на усиление танковых полков. Танкисты с пониманием восприняли это решение. Теперь в наших танковых полках насчитывалось по 20–25 боевых машин, в основном КВ и Т-34. Это уже была сила. Кроме того, мы несколько изменили составы экипажей. В них влились многие обстрелянные, получившие боевой опыт механики-водители, башенные стрелки, стрелки-радисты. Большей частью это были коммунисты и комсомольские активисты, благодаря которым заметно усилилась боеспособность танковых взводов и рот.

Произошла значительная перегруппировка войск и в масштабе всей 5-й армии. Остаткам частей некоторых стрелковых соединений и нашему корпусу во взаимодействии с соединениями 31-го стрелкового корпуса пришлось переместиться дальше на восток и вести бои уже под Чигирями, Писками и Бондаревкой, которые находились на юго-восточном участке армейской полосы, где фашистское командование продолжало попытки окружить обескровленные соединения армии.

Здесь противник действовал мелкими группами танков (10–15 единиц) и пехоты. А чтобы держать нас в постоянном напряжении, он часто засылал в наши тылы небольшие отряды автоматчиков.

Одной из главных задач по-прежнему являлась разведка. Командирам и штабам соединений и частей нужны были точные сведения о силах и намерениях неприятеля. Поэтому полковые, дивизионные и корпусные разведывательные подразделения занимались разведкой непрерывно и порой добивались очень значительных результатов.

Немалый эффект приносили действия поисковых групп и отрядов, которые вскрывали группировку сил и средств врага на всю тактическую глубину его боевых порядков. Одна из таких операций, проведенная разведчиками 43-й танковой дивизии, имела особенно большой успех и важные последствия.

Разведгруппы в этом поиске действовали в течение двух суток. Они прошли незамеченными через все тылы 13-й и 14-й танковых дивизий 3-го моторизованного корпуса немцев, установили точное расположение пехотных, моторизованных и танковых частей, их штабов, позиции артиллерийских и минометных батарей, места складов с горючим и боеприпасами. Вернулись разведчики с «языком», который оказался командиром немецкой пехотной дивизии вновь испеченным генерал-майором. К нам он попал в форме полковника (новый мундир, как выяснилось, еще не был готов). Не знаю, волновала ли эта деталь пленного. А вот командир разведотряда лейтенант А. А. Захаров был явно раздосадован, ведь он не знал, что удалось добыть в качестве «языка» фашистского генерала.

Разведгруппы были назначены от разведывательного танкового батальона дивизии. Их организацией и подготовкой занимался лично командир батальона Герой Советского Союза капитан В. С. Архипов. Он же и руководил действиями разведчиков. Задачу от командира дивизии полковника И. Г. Цибина Архипов получил утром 4 августа. Во главе разведотряда он поставил лейтенанта А. А. Захарова.

Маршрут разведотряда, состоявшего из двух групп — лейтенанта А. А. Захарова и младшего лейтенанта Г. П. Губы, — проложенный на карте комбатом, был трудным и опасным. Он проходил там, где следовало ожидать большого скопления вражеских войск.

Так оно и оказалось на самом деле. Леса и рощи, села и небольшие хутора перед фронтом корпуса были забиты немецкими танками, артиллерией и мотопехотой. Противник стянул сюда и продолжал стягивать крупные силы. Все это тщательно фиксировали разведчики в течение 5 августа. В ночь на 6-е лейтенант Захаров отправил трех бойцов в батальон с подробным донесением.

Чтобы обеспечить безопасный выход разведотряда после выполнения задания, Захаров оставил группу младшего лейтенанта Губы на краю заболоченного кустарника, узкой полоской уходившего в расположение противника — по этому кустарнику они и пробрались накануне, словно по коридору, во вражеский тыл. А сам с пятью разведчиками решил задержаться, чтобы повнимательнее изучить обстановку вокруг двухэтажного дома в сосновом лесу, что находился в двух километрах от «коридора». Дом тщательно охранялся, что и привлекло к нему внимание группы. Он стоял в трехстах метрах от широкого шоссе, надежно скрытый от людских глаз густой кроной елей и сосен да густыми зарослями декоративного кустарника. К дому изредка подъезжали легковые машины и мотоциклы. Разведчики еще затемно выбрали удобное для наблюдения место в кустарнике, хорошо окопались и замаскировались. Стали наблюдать.