За каждый метр. «Лейтенантская проза» СВО

– Скажите водителю, у него шланг на выходе из расширительного бачка лопнул, антифриз вытекает. После обеда жду КамАЗ в ремроте. И наряд выписать на «Шато»!

Сержант кривится:

– На каждое бревно наряд?

– Ага, – отвечает Кречет, – мы не в Херсоне. Здесь тыл. Требуют порядок.

Он оборачивается к Прозе и трясет пальцем у него перед носом:

– И солярку гражданским машинам так просто уже не отгрузишь!

Проза усмехается. Ему все равно. Позавчера его «Ситроен» завяз в песке по самое днище, разведчики вытащили минивэн руками и отогнали на парковку в Луганск.

12.50

Неподалеку у большой палатки зам по тылу Синица разговаривает с кашеваром, рядом под тентом стол и лавки, в метре от них коптит костерок.

– Через час построение батальона. Здесь подождем, – предлагает Кречет и, глядя вопросительно на Синицу, продолжает чуть громче: – Нас же покормят?

– Да-да, сейчас. – Боец оставляет на лавке котелок и удаляется в палатку с припасами.

Проза рассматривает посудину:

– Ух ты, котелки, как в Великую Отечественную. А летом я их не видел.

– У мобилизованных у всех котелки.

– Потому что они едят у себя?

– Нет, Андрей Владимирович, потому что вашей гуманитарки на двадцать дней хватило! – Голос Синицы звенит. – Когда под Херсоном в полку было чуть больше ста человек, я одноразовую посуду за свои деньги покупал. Нормально было. А сейчас в полку двойной штат. Никакой зарплаты не хватит.

Боец в рукавицах, чтобы не обжечься, приносит три кружки чая, ставит на стол, удаляется к костру.

– Мобики?

– Не называйте их так, – требует Синица, – неправильно это.

– Пусть хохлы своих так называют, а у нас мобилизованные, – добавляет Кречет.

Они молча пьют чай.

– В основном мобилизованные, но и добровольцев хватает, – говорит Кречет, – разный народ.

– Откуда?

– Омск, Тюмень, Красноярск, Карелия, в основном мужики хорошие, спокойные и рукастые, – отвечает Синица.

Кречет морщится:

– Может, люди и хорошие, но военкомы – козлы.

Проза смотрит на рассерженного зама по вооружению с удивлением, и Кречет уточняет:

– Вот у человека ВУС – наводчик, и его суют нам в экипаж БМД. А наводчик чего? И уже здесь выясняется, что он срочную служил в гаубичном дивизионе, наводчик «Мсты». Его ж заново учить надо!

13.10

На поляне собирается батальон. Из глубины леса повзводно подтягиваются бойцы, строятся поротно. Отдельно стоят разведчики. Проза всматривается в лица, но знакомых не находит.

Из штабного уазика выходит Дрозд. Незнакомый Прозе белобрысый комбат командует:

– Батальон! Смирно! Товарищ подполковник…

В это время кадровик Селен с помощником-лейтенантом вытаскивают из багажника машины стол, несколько картонных коробок, ставят их на землю, стол накрывают красной скатертью.

Дрозд обращается с речью к бойцам. Говорит он о пользе дисциплины.

– Вот есть Овечкин, легендарный нападающий, миллионер и все такое. Но судья свистит, и Овечкин послушно едет куда? На скамейку штрафников. А почему? Потому что правила и дисциплина! Вы на передке встретите ветеранов, кто после Киева, кто после Васильевки, кто после Херсона. С орденами, наградами, ранениями. Всё видели, всё умеют. Но!

Дрозд поднимает указательный палец и повторяет:

– Но! Представьте себя пассажиром на вокзале. Вот ты идешь весь такой важный, солидный, с орденом. И опаздываешь на поезд. Пассажир – долбо…

Начальник штаба запинается, не находит слова заменить ругательство.

– Ты можешь быть сколь угодно крут, но если поезд ушел, ты – не герой, а долбоящер! Это я говорю о важности пунктуальности и дисциплины. Опять же…

«Подобрал-таки синоним!» – радуется за Дрозда Проза.

– …Что кому нужно для обустройства, составляйте списки, подавайте через командиров. Деньги у волонтеров есть. – Дрозд смотрит на Прозу: – Проблема – добыть необходимое… Если у кого есть какие каналы, говорите – всё сделаем. Нам в наступление идти. Каждый «Мавик», каждый ночник, каждый тепляк – всё надо!

Начальник штаба оборачивается к Селену:

– Готовы?

– Минуту!

Селен с помощником выкладывают на столик коробочки с наградами. Батальон ждет. Проза с фотоаппаратом старается занять позицию для съемки, правильную с точки зрения освещения.

– Да я за таким командиром с голой жопой пойду! – восклицает крепкий широколицый блондин, замыкающий в первой шеренге третьей роты.

Все оборачиваются на него с удивлением, и боец поясняет уже тише:

– Я с ним еще в Осетии воевал!

– Смирно! – командует Дрозд.

– Указом Президента Российской Федерации… – читает Селен, – орденом Мужества!

Неуклюже переваливаясь, выбегает из строя удивленный боец, за пару метров от Дрозда переходит на строевой шаг, прикладывает руку к голове, замирает по стойке «смирно».