За каждый метр

– «Мужик» мне пришел, представиться надо сначала.

– Орден Мужества?

– Да.

– Так, может, проставиться? – поправляет Проза начальника штаба и уточняет: – В смысле – обмыть?

– Проставляются на гражданке, а по уставу положено представляться. «Представляюсь по случаю получения очередного воинского звания», «представляюсь по случаю вступления в должность», «представляюсь по случаю вручения государственной…» – перечисляет Дрозд. – А бухать не время.

– Сухой закон, я в курсе! А за что орден?

– За Киев, видимо.

– Долго же он шел.

– Но дошел же.

– Второй?

– Угу. В эту войну первый!

Проза знает, что первый орден Мужества Дрозд получил за Осетию.

– А у кого больше?

– У Аляски – три. СВО в целом – война «трех мужиков».

– В смысле?

По лесной дороге к штабу подъезжает УАЗ с выключенными фарами. Проза загибает пальцы:

– Русский, хохол… Третий кто?

– Как хотите, так и понимайте. Здесь много смыслов. Вы же писатель. Нафантазируйте что-нибудь, – дразнит собеседника Дрозд. – Ладно, мне пора к комдиву.

Начальник штаба полка садится в уазик и уезжает на совещание.

20.00

Аргон, Синица и Проза ужинают поздно, после бойцов. В палатке только два повара гремят кастрюлями. Проза жалуется:

– Хочу про кого-нибудь еще книжку написать. На десантниках же свет клином не сошелся! Про луганских казаков – вон отец Пересвет советовал. К их комбригу постучались, тот отмахнулся. Про летчиков, моряков, морпехов тех же! Вы их под Херсоном ругали, а вот интересно их версию событий услышать.

– А что? Наш бывший замполит сейчас в авиации, – вспоминает Синица, – надо его найти и за вас словечко замолвить.

– Стучался я к авиаторам. Боятся фээсбэшных провокаций, встреча только на их территории, через пропуск, а потом начинается: то один в командировке, то другой, то некогда.

– Оставайтесь у нас, Андрей Владимирович, – предлагает Аргон, – вон Аляска Гостомель брал. Напишите книгу про Гостомель.

– Мне разведчики уже предлагали. Когда напоили меня кофием из безалкогольного мохито.

– Это как? – спрашивает Аргон.

– Сварили кофе, когда у них был, пообещали хороший. Пьем. Мне нормально, а они кривятся и между собой переглядываются. А потом я как глотнул осадочка!

– И что?

– Повар канистры перепутал, вместо воды взял безалкогольный мохито и сварил на нем кофе.

– У наших разведчиков жир с пальцев капает, – ворчит Синица, – я безалкогольный мохито и не пробовал никогда, только слышал. А они на нем кофе варят…

– Зажрались солдатики, лавровый лист уже не едят, – соглашается Аргон.

– Так вот, про Гостомель, – возвращается к идее разведчиков Проза, – Гостомель сейчас чей? Где я необходимые детали антуража брать буду? Где какая былинка куда клонилась? Сразу же станет понятно, что я там не был.

Все молчат.

– На худой конец журнал боевых действий покажете?

– Нет, не покажем. – Аргон категоричен.

– И где брать сюжет тогда? В принципе, задача решаемая. Взять схему атаки аэродрома, отыскать бойцов по одному из каждой группы, разного уровня и специальности, и описать штурм Гостомеля глазами участников с разных сторон. Живенько и рельефно получится. Так один немец историю Второй мировой написал, Пауль Карелл зовут. Но надо ж за что-то браться.

– С Аляской поговорите, зачем-то же он вас вызвал. Видимо, какие-то виды на вас имеет, – говорит Синица.

– Когда начнем побеждать, товарищи полковники? – меняет тему Проза.

– Ждем на помощь три бригады: бурятскую, тувинскую и калмыцкую, – Аргон загибает пальцы, – по полмиллиона человек каждая… И сразу начнем побеждать!

21.20

В штабную землянку входят два подполковника: умиротворенный Аргон аккуратно вешает куртку на спинку стула, а разъяренный Кречет швыряет на стол пакет с мочалкой. Целый час штабные разыскивали начальство, но все оказалось проще. Аргон и Кречет решили опробовать новую душевую. Вместо палатки комендачи выкопали капонир и поместили туда кунг – душевую на несколько кабинок. Едва подполковники зашли внутрь и разделись, в генераторе кончилось топливо, а батарея рации оказалась разряженной. Голое начальство просидело в абсолютной темноте, тихо матерясь, в ожидании, когда «дадут свет».

Выясняется, что Дрозд до КП дивизии не доехал, связи с ним нет. И Аргон уезжает на совещание вместо пропавшего начальника штаба.

Кречет заваривает чай. Проза подсаживается к нему:

– Помните, вы на колеса для уазиков жаловались? Вот смотрите! – Проза протягивает Кречету смартфон. – Технология боестойкого колеса, отечественная.

Тот увеличивает фотографию, читает описание, морщится: