За Храмовой стеной. Книга Памяти (сборник)

В.Н. Никитин попытался заглянуть в Бездну непознанного, за «горизонт событий» и понять умом вещи уму непостижимые, нашел в себе смелость предложить нам свою на первый взгляд «безумную» версию целесообразного присутствия во Вселенной мыслящего разумного существа – человека.

Антропогония и космогония у Никитина идут в одной упряжке. Заглянув за горизонт позитивного знания, Никитин смог увидеть окраины Вселенной, ее пространственно-временную ткань и одновременно с этим рассмотреть дно вывернутой наизнанку человеческой души с ее Черной Троицей – «жадностью, ревностью и завистью».

Никитин глубоко обосновал крах Легенды о совершенном Человеке через идею о великом его предназначении. По Никитину смысл жизни человека, смысл любой вещи определяется ее предназначением, а предназначение человека и вещей реализуется через их внутреннюю суть.

Чтобы очеловечить человека, вернуть утраченного Человека необходим «сплав» трех степеней или форм знания – знание эмпирическое, знание философское и знание научное – только они совместно могут удовлетворить животворные потребности человеческого духа. Не подстраиваясь ни под одно из противоречивых мировоззрений, будь то научное, эзотерическое или религиозно-мифологическое, В.Н. Никитин сумел увязать их основные идеи в свете собственных представлений о Всеобщем Бытии.

Эти знания, сохраняя свое различие и действуя каждое в своей сфере, вместе с тем и тем самым не исключают друг друга, а находятся в нормальном, плодотворном взаимодействии, внося в бытие любого народа новые формы религиозного и национального существования.

В.Н. Никитин, считал, что без багажа тайных, «донаучных знаний» нам не понять Закона Вечности, согласно которому в Мироздании может быть все, за исключением,того, чего не может быть, но может быть и то, что противоречит даже законам физики.

Особенно там, где их нет, где нет материи и информации о ней – ни в идеальной Пустоте, которая обычно предшествует стандартному Космосу, ни в эзотерическом, духовном мире, который функционирует с миром материальным, то только «глубже» и бесконечно шире.

В.Н. Никитин окончательно развенчал нескромный миф своих современников об особой исключительности нашей цивилизации на планете Земля.

Он опроверг при этом высокомерный и снисходительный взгляд западных историографов прошлого века на историю так называемых варварских племен, чьи нравы «были изначально свирепы, жестоки и беспощадны, чьи сердца не знали милосердия, а умы света просвещения» (Н.М.Карамзин).

Его раздражали неуместные менторские рассуждения некоторых советских историков о якобы «дремучем невежестве» народов древнего мира, особенно северных варваров – галлов, кельтов и восточных славян, создателей великих империй.

В.Н. Никитин развеял тьму неизвестной нам доселе мифологической истории человечества. Он предложил свой генезис человека разумного.

Он убедительно показал его трагический путь, начиная с человека космологического до времен человека мезолита и неолита, вплоть до времен астрономических мегалитов, каменных календарей Напта-Плайи и Стоунхенджа. До тех времен, когда из священных, сакральных символов и знаков возникли первые Числа, а из священных Письмен возникла в низовьях Урала и Волги, в Аркаиме, древнетюркская и ведийская руническая письменность.

Возникновение язычества, многобожия не менее закономерно, чем вера в Бога единого, считал В.Н. Никитин. Само появление монотеистической веры обусловлено отнюдь не «примитивными знаниями» (доисторической науки) и не формированием древних государств с их централизованной деспотической властью, как об этом пишут учебники истории.

По В.Н. Никитину истоки монотеизма кроются в анимизме и в его разновидностях, в «общем корне» всех религий – в человеческой душе, в сверхглубинном подсознании, онтологически восходящем к Мировому Сознанию и, наконец, в трансперсональных переживаниях их основателей.

Обобщенное предсознание как совокупность уже осмысленного человечеством знания и еще до конца не осмысленного, во многом целостно и подвижно, считал В.Н. Никитин, и оно вполне соответствует логике эзотерического мира и логике многих космологических мифов. Каждое из верований отражало в той или иной мере пусть искаженные, смутные воспоминания наших прародителей об объективной реальности иных миров.

В.Н. Никитин настоятельно рекомендовал молодым ученым ни в коем случае не интерпретировать древние «донаучные», исторические источники, а полностью доверяться мифологическим и эзотерическим текстам, не упуская из виду другую космогоническую реальность, отраженную в них.