За краем мира

Да, здесь было холодно. Весьма холодно. Печки тут суровые Rooskies не предусмотрели.

Кое-как справившись и использовав по назначению целую бадейку воды, Молли пулей вылетела из… из… в общем, оттуда – обратно в чуть менее холодные seni. Волка встретила её снисходительной ухмылкой, и Молли немедленно покраснела.

– Ничего, привыкнешь, – бросила сестра Всеслава. И добавила обидное: – Неженка…

Молли проглотила, лишь поёжилась. Но её оскорблённые приватные части прямо-таки вопияли от негодования.

– Ванной у вас, я так понимаю, тоже нет? – слабым голосом спросила она, вспомнив слова Волки о загадочном «доме мытья».

– Такой, как у вас, – нет, нету. Но ничего, тебе понравится, – фыркнула Волка. – Я обещаю. Идём. Предслава Меньшая ждёт.

Как ни странно, слово «Меньшая» сестра Всеслава произнесла с известным придыханием, словно графский или даже герцогский титул.

Мальчишка распахнул дверь, такую же низкую, как и все остальные в этом доме.

Там было темно, тихо и особенно сильно пахло травами. Много места занимала тщательно побелённая печь, занавески на окнах задёрнуты, в просвет меж ними можно кое-как разглядеть плотно закрытые ставни.

На высокой кровати у противоположной стены, под таким же цветасто-лоскутным одеялом, что и у Молли, лежала женщина. По подушке растекался поток чудесных, длинных и густых волос. Седых волос, но совершенно не старушечьих. Напротив, они словно светились сами по себе. Молли так и замерла, разинув рот.

Волка, не церемонясь, пихнула её в бок. И низко поклонилась, отводя правую руку от левого плеча и касаясь пола.

Молли, как могла, попыталась повторить движение. Но если гибкая Волка, касаясь пола, аж согнула руку в запястье, то Молли едва-едва дотянулась кончиками пальцев. И получила ещё один ехидный взгляд, а губы Волки, шевельнувшись, беззвучно произнесли всё то же обидное: «Неженка!»

– Предслава Вольговна… – осторожно проговорила Волка, выпрямляясь. – Vot…

Что такое было это «vot», Молли не знала. Наверное, тоже какое-то приветствие.

Верволка отступила назад, к брату. Вермедведю, соответственно.

«Подойди, Молли Блэкуотер», – раздался мягкий, спокойный женский голос, произносивший слова на отличном имперском, но… внутри Моллиной головы.

«Я не говорю на твоём языке, – с лёгким сожалением сказала женщина. – Поэтому должна использовать силу. Так могут немногие, увы. Насколько было бы проще, если бы нам не нужно было учить наречия друг друга! Подойди, Молли».

Ноги у Молли, казалось, превратились в желе. Колени подгибались, и вообще она едва удержалась, чтобы не шлёпнуться носом вниз.

«Не бойся, – подбодрила женщина. Голос у неё был низкий – во всяком случае, Молли думала, что он у неё именно низкий. – Взгляни на меня. Взгляни в глаза».

Дрожа, Молли кое-как заставила себя поднять голову, оторвав взгляд от цветных половиков у постели.

Она боялась. У неё тряслись поджилки. У неё, храброй Молли Блэкуотер, убежавшей из дома, вырвавшейся из лап Особого Департамента, юнги на бронепоезде Её Величества, стрелявшей из настоящей митральезы!..

Что она ожидала увидеть? Такую же древнюю и жуткую старуху, как та, что шла на смерть, собой прожигая броневые плиты «Геркулеса»? Иссечённые морщинами щёки, провалившиеся блёклые глаза, жёлтые кривые зубы?..

На подушках лежала женщина, уже не молодая, но и совершенно ещё не старая, далеко, очень далеко не старая – наверное, как мама Молли. Немного мелких морщинок в уголках глаз, да ещё пара едва заметных, протянувшихся от крыльев носа к уголкам рта. Красивого рта, с алыми, чуть полноватыми губами, за которыми прятались белоснежные зубы.

Загадочной Предславе Меньшой было самое большее лет тридцать или тридцать пять.

Большие карие глаза, круто выгнутые брови вразлёт, как и у Волки, мягкие щёки, тонкий прямой нос, белая – но не бледная – кожа.

И совсем, совсем белый шрам – звёздочкой – на щеке чуть пониже скулы. Правда, удивительным делом он её не портил.

Молли загляделась против собственной воли.

За карими глазами прятались и сила, и тайна, и ещё что-то, чему девочка из Норд-Йорка пока не могла найти названия.

«Привет тебе в доме моём, Моллинэр Эвергрин Блэкуотер».

– М-можно просто М-молли… – пробормотала та.

Предслава чуть подняла густые брови, не поняв.

– Не вслух, недогадливая! – прошипела откуда-то из-за спины Волка. – В голове думай! В голове говори! Тогда она тебя поймёт! – и тут же быстро выпалила что-то лежавшей на их языке.

«Можно просто Молли», – послушно повторила Молли уже без слов.

«Так-то лучше, – одобрила волшебница Rooskies. – Садись. Да, прямо сюда, на постель. Нам нужно поговорить. О многом. У тебя наверняка множество вопросов».

«Д-да, – говорить «внутри головы» было не слишком привычно, но Молли старалась из всех сил. – Но, мэм… прежде всего… я прошу прощения, что… что я… что вы… то есть я в вас…» Она безнадёжно запуталась в собственных мыслях, чувствуя, что жарко краснеет.