За краем мира

— Страшно. Ой, как страшно!.. Они ж и впрямь думают, что здесь варвары, что они сюда несут… как там папа говорил… свет цивилизации и преимущества прогресса.

Медведь за спиной шевельнулся и что–то злобно проворчал.

— Не ругайся при девочках! — мигом пристыдила его Таньша. Медведь насмешливо фыркнул, но ругаться и впрямь перестал.

— Их надо остановить. Просто чтобы они не погибали. Я так думаю. Как–нибудь бы этак устроить, чтобы побежали б они все за Перевал и дорогу сюда забыли. А то так и будут лезть и погибать будут — а они ведь папки моих друзей, подружек… Это я специально так говорю, только про них. Никто никого убивать не должен, каждый у себя должен жить.

— Мы и жили, — бросила Волка. — Пока к нам не пришли…

Молли промолчала. Да и что она могла сказать? «Я их туда не посылала»? «Я за это не отвечаю»?..

Но каким–то образом она чувствовала, ощущала всем нутром, что — да, отвечает. Неведомо как, но отвечает. За всех–всех–всех её друзей в Норд—Йорке, за мальчишек из «плохих районов» там, за Геаршифт–стрит, и даже за их отцов.

Они заблуждаются. Они страшно заблуждаются. Многие из них не злые, не плохие, но их обманули. Обманули, приучили бояться и ненавидеть. Точно так же, как её саму.

Потому что она ведь тоже стреляла в Rooskies.

Цена крови.

Но она её уплатила.

То, что она собирается сделать теперь, — её долг не перед Волкой, Всеславом или их сородичами. Это долг перед ней самой и перед всеми–всеми мальчишками и девчонками Норд—Йорка.

— Не бойся, — наконец холодно сказала Молли. Сказала с истинно маминым холодом и достоинством. — Что я буду думать — не твоя забота, Таньша. Будь рядом, и если я дрогну… можешь перегрызть мне горло.

Вервольфа вздрогнула, несмотря на всю выдержку; руки её невольно легли на собственную шею. Вздрогнул и медведь, повернул голову; и даже кошка Ди снова высунулась из тёплого гнезда, что она себе устроила у Молли за пазухой.

— Или ты. — Молли бесцеремонно пихнула медведя в мохнатый бок. — Можешь голову мне оторвать. Я не буду защищаться. Обещаю.

Медведь гневно, яростно зарычал, извернулся, словно текучая ртуть, одним слитным движением. Чёрный его нос оказался почти вплотную к носу самой Молли.

— Tikho! — резко бросила Таньша брату. — Молли, sestrichka… не говори так.

— Почему? — Молли хотела гордо и независимо пожать плечами, но голос дрогнул.

— Не надо тебе туда, — мягко, с непривычными просительными интонациями проговорила Таньша. — Не надо. Мы справимся, честное слово, справимся! Все колдуны и ведьмы сейчас от вулкана вернутся, не пройдёт Королевство дальше! Мы тебя до Норд—Йорка твоего проводим…

— Я свободна? — перебила Молли. — Нет, Таньша, ответь, коль называешь меня сестрой: я свободна?

— Ты свободна, — медленно кивнула Волка. — Свободна идти в наших землях и делать что считаешь нужным. Мы не отступим от нашего слова.

— Тогда я свободна и делаю то, что считаю нужным, — отрезала Молли. — Я всё сказала, sestrena. Дальше решайте сами.

— Хорошо, — глядя ей прямо в глаза, негромко сказала вервольфа. — Мы решим сами.

* * *

…Их остановил sekret, когда дымы пожарищ закрыли уже почти весь полуденный небосвод.

Четверо бородачей в белых балахонах и масках, делавших их почти невидимыми в зимнем лесу. Волка, ожидая чего–то подобного, последнюю лигу оставалась в человеческом облике, бесцеремонно усевшись позади Молли на медвежью спину.

— Н-но, братец! Резвее давай! Шибче скачи! — и, дурачась, слегка подпинывала его в бока пятками.

Всеслав что–то ворчал по–медвежьи, но добродушно.

Бородатые Rooskies, с длинноствольными винтовками за спинами, Таньшу явно знали. Во всяком случае, говорила вервольфа с ними хоть и почтительно, как младшая, но вопросы задавала сама, словно старшая.

Бойцы с любопытством косились на Молли, но не более того.

Наконец, когда вся троица двинулась дальше, вервольфа принялась рассказывать:

— Королевство, как я говорила, прёт вперёд по полям и замёрзшим рекам. В узкости и теснины не лезут — знают, как мы умеем там воевать. Расчищают дороги, строят форты. Паровые чудища всюду. Артиллерия. С моря мониторы, но что–то они не шибко помогают, больше туда–сюда ползают…

Кракены, подумала Молли. Кракены госпожи Старшей.

— Вот здесь — Мстиславль, прямо перед нами, — махнула рукой Таньша. — А перед ним — Горный корпус. Большой лагерь. От него к перевалу дорога. Охраняют её будь здоров. Наши пытались выйти туда… не все вернулись. И дела не сделали. Наши в городе и перед ним, старых с малыми увезли… а так никто не ушёл, никто уходить не хочет!..

— Пусть уходят, — вдруг резко сказала Молли. — Пусть все уходят, мы втроём всё сделаем. Вы только дайте мне дотуда добраться. И всё.

Вервольфа и медведь переглянулись.

— Нынче ночью, — твёрдо сказала Молли.

Таньша подняла брови.

— Мы втроём? Против всего авангарда? Не смеши меня, сестра. Ты храбра, как девять волков, моя маленькая сестрица, но нам с ними не справиться. Даже когда с нами была Предслава Вольховна…

— Я — не она! — Молли гордо задрала нос. — Она не знала, куда бить. Я — знаю!

Медведь и Волка молчали.