За краем мира

Серый волчий мех на голове прикрывала лёгкая косынка, сама же Волка была одета в длинную тёмно–синюю рубаху, перехваченную пояском на тонкой талии, и порты.

— Хотела узнать, как ты, — осторожно проговорила Молли. — Прости, если побеспокоила…

— Nichego. Мне лучше, устала уже лежать, но Вольховна заставляет. И я тебя ещё в мытельный дом не водила!

Молли содрогнулась.

— Мне уроков с Вольховной хватает, — «Вольховна» получилась с твердым «л» в середине, таинственный «мягкий знак» Молли никак не давался.

— Как уроки, кстати? — живо поинтересовалась Волка. — Садись, sadis'!

Молли осторожно присела на край постели.

— Тяжело, Волка. И опасно. Госпожа Средняя то и дело меня спасает. Дрова я уже поджигала… забор повалила, ставни выбиваю что ни день. Со двора даже вороны все разлетелись от испуга. Раньше под окнами народ ходил, а теперь никого.

— Nichego, — вновь жизнерадостно повторила Волка. — Я, когда перекидываться училась, ещё и не через такое прошла. Как–то раз опомнилась, когда половину курятника передушила. Словно лиса. Так что не унывай, Молли! Сказала тебе Вольховна Средняя, что от тебя требуется?

— Сказала, — вздохнула Молли. — Вулкан усмирять. Говорит, я подхожу, как ключ к замку.

— Угу, — кивнула Волка. — Долго мы тебя искали, Молли. Я сама на юг далеко забиралась, за Норд—Йорк. До Анвика доходила, даже до Варкворта.

— Больше ста миль, Волка! — всплеснула руками Молли.

— А что делать, — отозвалась та. — Язык ваш из молодых магов–оборотней только я знаю. Ну и Ярина ещё маленькая, но она… Вот так и искали, пока тебя не нашли.

— Нашли, ага. — Молли опустила голову.

— Не печалься, — ободрила её Волка. — Человеку с магией в Королевстве не жить. Уж ты мне поверь. Если она сильнее… если слишком сильная. Особый департамент выследит и заберёт. А если и не выследит… сама понимаешь. Сгорит.

Молли поёжилась.

— А ты не знаешь, что с теми, у кого магия есть, в Особом Департаменте творят? Я‑то разное слышала; что твои зоркие волчьи глаза видели?

— Что видели… — задумалась вервольфа. — Видели, как их хватали. Видела, как в паровые повозки сажали. Видела, как увозили. Видела ваших… znatnyh… э–э–э… верхних… важных… — Она замялась, подбирая слова.

— Пэров? — догадалась Молли.

— Точно! Пэры. Так их называли. Там, где Особый Департамент, там и они. И что–то не нравились они мне, запах мне их покоя не давал. Странный какой–то. Странный, а чем странен — не пойму. Но крутились они там постоянно. И взгляд у них странный, durnoi… неприятный то есть.

— Так они спесивы без меры, то всякий знает!

— Uppish? — не поняв, переспросила Волка, повторяя сказанное Молли.

Пришлось потратить некоторое время на разъяснения. Кое–как уяснив значение слова, Таньша кивнула, но без особой уверенности.

— Нет, Молли, спесивы они, конечно, да, как ты говоришь. Но было там и ещё что–то. Сокрытое, спрятанное. Мой нюх пробиться не смог, слишком глубоко.

— У них у всех?

Волка покачала головой.

— Не знаю, Молли. Я за ними специально–то не следила. Моё дело было — такую, как ты, искать. А от Особого Департамента я пряталась просто.

Молли хотела спросить ещё о массе вещей. Трудно ли превращаться в волка и как она этому выучилась; откуда на голове её появился волчий мех, не исчезающий, даже когда она в человеческом своём теле; много ли ещё таких же, как она и Всеслав, родились ли они с этим даром и сможет ли она, Молли, когда–нибудь превратиться, скажем, в птицу; способна ли Волка перекинуться ещё в какого–нибудь зверя; и что это за «эхо» от её, Моллиных, чар, что может далеко разноситься, да ещё и чем–то повредить; о многом она хотела спросить, но в этот момент снизу донеслись шум, встревоженные голоса; раздалось что–то вроде сдавленного вскрика — кажется, самой целительницы.

Волка насторожилась, напряглась, вслушиваясь; а миг спустя лицо её сделалось серым. Она медленно втянула в себя воздух, закрывая глаза; пальцы её судорожно вцепились в цветастое одеяло.

— Что, Волка? Что случилось? — испугалась Молли.

Таньша ответила не сразу. Выдохнула, посидела ещё чуть–чуть с закрытыми глазами, словно собираясь с духом перед чем–то неимоверно тяжёлым.

И наконец сказала.

— Они штурмуют перевал.

В комнатке повисла тяжкая, болезненная тишина, тишина, отзывающаяся ломотой в висках.

Нетрудно было догадаться, кто такие эти «они» и какой перевал они штурмуют.

«Вернее, — подумала Молли, — штурмуют уже не сам перевал, а спуск с него. На перевале–то самом они стояли уже давно…»

Волка вслушивалась. Руки, плечи, бёдра — всё напряглось, словно и впрямь у волка перед прыжком.

Молли сжалась и молчала. Больше всего ей хотелось забиться сейчас с головой под одеяло, ничего не видеть и не слышать. И пусть бы Ди тихонько мурчала бы рядом, словно уговаривая хозяйку ничего не бояться.

Волка выдохнула, шевельнулась. От неё сейчас просто тянуло силой, сдерживаемой, изо всех сил загоняемой обратно в стойло.