За краем мира

«Куда ж она от тебя денется! Сторожит пуще любого надзирателя».

Скрипел снег. Стлалась дорога. Наверху — только небо да заснеженные верхушки елей. А позади, в мороках, в дымах и туманах — Норд—Йорк, и Молли даже сама уже не знает, а жила ли она там вообще? Слова — мама, папа, братик — вроде как остались, а за словами — тоже дым один. Словно не настоящая память, а раскрашенные картинки из книги.

Но это ж неправильно…

«Не пугайся, девочка. — Госпожа Средняя поспешила на помощь, видно, уловив Моллины мысли. — Нелегко после такой магии себя прежнюю вспоминать, даже и самое дорогое из жизни былой. Даже отца–мать родных. Оно всё вернётся, если… — она вздохнула, — если со Старшей совладаешь. Если она тебя на самом краю удержит. Видишь, врать тебе не вру, горькое снадобье мёдом не умащиваю. Страшна старшая сестра моя, да иначе участь ещё страшнее выходит. Что сказать тебе, девочка! Держись!..»

«Я продержусь…» — пообещала Молли, борясь со вновь наваливающейся сонливостью.

Караван, если судить по солнцу, двигался почти строго на запад. Молли вяло удивилась этому — жуткая Старшая, которую боялась, похоже, и её собственная сестра, по понятиям Молли, должна была обитать где–то далеко на севере, в самой глубине земель Rooskies.

Однако вместо этого они двигались параллельно горам Карн Дреда, уходя всё дальше и дальше от войны.

Простилась с ними госпожа Средняя — целительница возвращалась туда, где гремел бой. Вестями с Молли она не делилась, но, судя по мрачным лицам и Волки, и Всесла- ва, радостного в этих вестях было немного.

С ними никого не осталось: к Старшей Молли должны были доставить оборотни. Все уходили обратно, все шли на front, как они это называли.

Таньша часто сидела рядом с Молли, тоже, как и госпожа Средняя, держала её за руку, но, конечно, не для того, чтобы говорить. Говорить у Волки отлично получалось и так.

— Не пугайся только, как Старшую увидишь. Не пугайся. Это главное. Она трусих ой как не любит.

Молли втянула голову в плечи.

— Легко сказать «не пугайся»… столько уже про эту Старшую я слышала, что ой–ой–ой.

— А ты всё равно не пугайся, — с нажимом сказала Волка. Акцент её, когда она волновалась, делался особенно сильным. — С машинами этими — не испугалась ведь?

— Испугалась, — призналась Молли. — До смерти испугалась.

— Когда «до смерти пугаются», себе в штаны писают, — фыркнула Волка. — А не разворачивают магию и не взрывают три ползуна подряд. На себя не наговаривай.

— Не, я точно испугалась, — повторила Молли. Хотя на самом деле, пытаясь сейчас вспомнить ту яростную магию, что текла через неё, понимала — страха не было. Была именно ярость.

— Не каждый бы так смог, — с уважением проговорила тем временем Волка. — Как–никак ты из Норд—Йорка…

— Я оттуда, ага, — зябко поёжилась Молли. — Наверное, должна бы мучиться… наверное. Потому что я… их предала. А предателей… нигде не любят.

Волка помрачнела.

— У нас не любят, да. От своих ушёл, думают, и от нас уйдёт. Неправильно это, конечно…

— Правильно, — отозвалась Молли, не глядя на вер- волку. — От своих ушёл — не дело это…

— Если б ты не ушла, может, уже и в живых тебя б не было, — отрезала Таньша. — Всеслав тебя подтолкнул, а то так бы и ждала, пока за тобой придут…

Молли промолчала.

Волка права. Она предала своих.

Но если «свои» неправы?

Сделай так, чтобы они стали бы правы. Чтобы они перестали бы творить то, что считаешь неправдой.

Я должна буду вернуться, вдруг поняла она. Я обязательно должна буду вернуться!

Волка вдруг наклонилась ниже, пристально вгляделась в глаза, словно догадавшись, о чём думает Молли.

— Уйти хочешь, — сказала вервольфа. Сказала без тени сомнения. — Ну да ты ведь слышала и Младшую, и Среднюю. Дело сделаешь — и… будешь свободна. Хотя… я надеялась… — Она вдруг отвернулась.

— Что я останусь?

— Ага, — вздохнула Волка. — Как у нас говорят — мы с тобой dva sapoga para… э–э–э… два башмака парой… пара… башмаков… в общем, мы б дружили с тобой. — И она слегка покраснела.

— Дружили б, точно. — Молли слегка сжала Волке ладонь. Ей было легко с вервольфой, хоть та и была постарше. И да, они бы могли стать подругами, настоящими подругами по магии, биться спиной к спине, выручать друг друга, подсмеиваться над Всеславом…

Но она предала свой народ. Rooskies таких не уважают.

— Меня презирают, да? — тихонько спросила она, опуская взгляд.

— Ничего подобного! — Волка яростно замотала головой. — Я ж не про тебя! Ты не перебегала к нам, потому что богатства хотела! Норд—Йорк тебя изгонял, как он всех изгоняет, кто к магии способность имеет!

— Они… мои.

— Твои, да, — серьёзно сказала Волка, глядя Молли прямо в глаза. — И потому никто тебя силком у нас держать не станет. Вернёшься, если захочешь. Хотя я буду тебя отговаривать — потому что тебя убьют. Вот и весь сказ. А я… а ты… а ты моя подруга. Хоть и знаем друг друга совсем чуть–чуть.

Молли вздохнула.

— И ты моя подруга, Волка. И я ужасно рада…

— Видишь? — вдруг рассмеялась Волка. — Ты Старшую уже и не боишься. Верно?

— Так это ты чтобы меня отвлечь, получается?! — в шутку возмутилась Молли.