За краем поля

   Судя по выражению лица Чаронит, девушка понимала суть происходящего и относилась к затее своего божественного провожатого без должного энтузиазма. Его спутник скрывал свой скепсис менее щепетильно, насмешливо хмыкая и время от времени подбрасывая в разрастающийся узор собственные штрихи. Эдакое панибратство наводило на нехорошие мысли, что вместе с Кровавым Князем в мир смертных собственной персоной заявился и его побратим Ворожей, известный своим коварством и выдающимся пыточным мастерством. Глава Замка Мастеров, не слишком искусный в сложных заклятьях, с обречённостью подумал, что на его глазах создаётся проклятье, должное погубить большую часть населения планеты. Однако вместо моровых ветров и оборотного тумана пред замершими в почтительном молчанье людьми стала формироваться зыбкая радужная рамка.

   - Кх-кх, как же я это не люблю, - проворчал бог, когда его руки вывели последние завитки на причудливом чуть различимом плетенье.

   - Любит, - язвительно прошептал второй, обращаясь к некромантке.

   - Не люблю, - продолжил говорить исполин, настойчиво подчеркнув "не", - эти пустые говорения. Для таких глупостей должны быть глашатае. Зачем их нынче кормят? Ну да ладно, чего не сделаешь для любимой последки.

   Дух могучего древнего некроманта, до неприличного материальный и сильный, передёрнул плечами, стряхнул с нагрудника невидимые соринки, оправил струящиеся иллюзорные накидки и даже прокашлялся. Радужный контур вспыхнул по краю пронзительным сияньем и резко сменился зеркальным блеском. Все вокруг затихло, даже нелепые пьяные крики бурно спивающейся деревушки.

   - Смертные!!! - торжественно пророкотал голос под сводами небес, содрогнув земные недра тяжёлым гулом.

   Все, кому довелось его услышать, в тот момент ощутили свою смертность особенно остро. Душа, доселе мирно занимавшая тело, испуганно трепыхнулась от высвобожденной силы, оголив связующую с миром смертных нить для собственного осознания. Острого, парализующего и отупляющего. Привлечение внимания оратору удалось блестяще.

   - Внемлите мне, ибо слово моё будет законом. Долго смотрел я на вас и видел слабость вашу и беспомощность, долго прощал покровителям вашим бездействие. В ночь же эту, когда сила людская испытывается, пришёл конец терпенью моему. Час пришёл вернуть в мир истинную силу, что сможет побороть порождённую вами скверну, очистить энергию земную и дать отпор разрывающим вас напастям. Дети мои, безвинно истреблённые вами из зависти и бессилья, вновь возродятся под светом солнца, чтобы открыто и гордо нести силы свои среди смертных, смертью повелевая. И не будет чиниться им преград и препона ни венцом наделёнными, ни землёю рождёнными. Иначе гнев мой познает всякий от мала, до велика. То слово моё - Крива, Князя Земли золотых птиц, Могуча Межмирного, правителя над живыми и мёртвыми.

   Зеркальный контур вновь замерцал, резко схлопнулся, обращаясь маленьким белоснежным скворцом, и взвился в небо, растворяясь среди дрожащих точек звёзд.

   - Как-то очень уж возвышенно получилось, - недоверчиво заметила некромантка, провожая взглядом чудотворную пичугу.

   - Просто ты у нас слишком возвышенная, - не скрывая умиления, заметил Ворожей. - Другие по-другому услышат. Тут, главное, суть донести до каждого, чтобы не было вольных толкований. Мы же Могучи, мы говорим на языке жизни и смерти, а уж каждый слышит его так, как способен.

   - Не думаешь же ты, что я стал бы это послание на всех языках смертных разучивать, - вмешался в пояснения Крив, проявляя поразительную нецарственность вразрез со своим каноническим образом из легенд и сказаний. - Да в этот миг по всему миру народ проникается мыслью, что обижать некромантов дело дурное и крайне опасное!

   - Но ведь некромантов не осталось, - здраво заметила первая из братии повелителей смерти и, вероятно, последняя среди них. - Их истребили подчистую и лишь Ваши последки несут кровь, пригодную для некромантии.

   - Остальные же этого не знают, - довольно хохотнул Крив. - Только представь, как сейчас все эти ряхи трястись начнут!