За краем поля

   Стоило сиреневому контуру чудесного видения, что ярким экраном парило над городом, разнося зычный густой бас Кровавого Князя, схлопнуться, оставляя за собой рой мелких искр и шипящее облако едкого тумана, как в соседнем квартале прогремел взрыв. Столб пламени взвился в небо, нарушая трепетность судьбоносного для жителей Городни момента или, напротив, вписываясь в него столь лаконично, что люди, замершие прямо на улице и в жадном любопытстве приникнувшие к надёжно забитым окнам осаждённых домов, сперва никак на него не отреагировали. В городе и без того горело уже несколько домов, чья обогревательная система не снесла скачков энергетического фона или была подпорчена прорвавшейся в человеческое убежище нечистью. Пепелищем больше, пепелищем меньше, благо, дома нынче сплошь строят каменные или пропитывают особыми алхимическими зельями, что разгуляться пламени не дают, так что богатый квартал с дорогими лавками да городской управой гореть не станет, а на бедный пожарные бригады растрачивать силы сейчас не рискнут. Все поголовно чародеи и просто крепкие мужчины, не обделённые силой и столь воспеваемой в народе удалью, сейчас толкались на улицах, спешно возводя баррикады и отбиваясь от групп обезумевших тварей. Среди них находились и бойкие гражданки, что за нелёгкую жизнь наловчились бить и не таких уродов и, оберегая родное гнездо, с одинаковым мастерством держали в руках что ухваты, что арбалеты. Другие предпочитали укрываться в спешно заколоченных домах, скрывая рыданья перепуганных детей от чуткого слуха голодных тварей. Толстые стены помогали не слишком. Главный губернский город был охвачен паникой, беспорядками, стихийными грабежами и вполне организованным насилием. Горящее сплошным факелом посольство княжества Лисвения никого особенно не заинтересовало.

   По главной улице шёл человек. Шёл медленно, плавно, почти вальяжно. В его движениях читалась эдакая нарочитая небрежность и почти демоническая беззаботность, словно то был не простой смертный, а порожденье мрака, выбравшееся на кровавую жатву из самого Подмирного Пекла. Его не волновали душераздирающие вопли гибнущих людей, яростное рычанье тварей, носящиеся в воздухе обезумевшими сгустками бесхозные светляки. Казалось, ничто не способно прервать его шествие. Защитники города невольно оборачивались ему вслед, вздрагивали и замирали. Нечисть сколь бы взбешённой ни была, пятилась и спешила укрыться от его взгляда, угодливо выгибая шею. Снедаемые любопытством люди отшатывались от щелей в окнах. Собаки бы непременно завыли, возвещая приход зверя, если бы их не съели первыми.

   На самом деле идущий не был столь ужасен, как рисовало то воображение случайных свидетелей. В глазах его не пылало пламя, не капала кровь с длинных худых пальцев. Просто на фоне царящего безумия его спокойствие и уверенность казались сродни чему-то демоническому. В остальном же он ничем особенно не выделялся на фоне других чародеев, из последних сил бившихся с лезущей из всех щелей заразой: рваная в клочья одежда, залитая кровью всех тонов и оттенков, взъерошенные волосы, свежая рана через пол-лица. И всё же было в нём что-то навевающее ужас. Мужчина был худ, чуть хромал и с усилием волок за собой чёрное полотнище, что куском гнутой жести бренчало на выбитых из мостовой булыжниках. На нём, тесно прижавшись друг к дружке, как перепуганные котята, сидело четверо чумазых ребятишек лет четырёх-пяти, прикрывая собой годовалого малыша в центре, что истерично надрывался хриплыми воплями. Его защитники были перепуганы не меньше, но позволяли себе лишь тихо плакать и затравленно глазеть по сторонам, будто боялись тащившего их человека едва ли не сильнее лютых тварей.

   Нельзя сказать, что страх их был столь уж безосновательным. Незнакомый высокий дядька с изуродованным лицом возник из коридора, когда несколько длиннохвостых осклизлых монстров уже разорвали толстую визгливую няньку и подбирались к их хлипкому убежищу из стульев, игрушечного домика и подушек. Микушка, принявший на себя старшинство, уж думал, придётся самому избавлять младших от мучений папкиным ножом для бумаг, как страшный человек в два движения руками заставил тварей расплыться вонючей лужей, потом сбросил с плеч страшный плащ, почаровал над ним и, хватив всех в охапку, усадил сверху, наказав что-то на странном языке. Бравый защитник от неожиданности даже оружие свое выронил и теперь с ужасом смотрел на спину уносящего их из дома страшного человека, вспоминая нянькины сказки про Бабайку. Когда же они себя так плохо вели, что сначала в доме появились слизкие монстры, а потом известный любитель похищать непослушных детей.