За краем поля

   - Настолько близорукая? - язвительно осведомилась я, пальцем потрогав обуглившийся кончик.

   - Э-э-э, может, на подмастерьев ещё подумают...

   - У-гу, они самолично разгромили кафедру и извели половину реактивов, чтоб радостно попрыгать на сиих бренных останках ненавистной мебели.

   - Шикарная идея, Эл! - бесновато подхватила моя подруга, одержимая всякого рода гениальными идеями, находившимися, как правило, на уровне сумасшествия. - Эти к-коварные личности пытались таким образом избавиться от заведомо провальных докладов!

   - Этих что ли?- я тыкнула пальцем в развалившуюся при падении пухлую папку.

   Наши взгляды устремились на гору грязных листов, потом на раскалённые угли в жаровне. Такой слаженной и плотоядной улыбке позавидовала бы стая оголодавших вурдалаков при виде одинокого путника. После короткой баталии, начавшейся швырянием половой тряпки и закончившейся моей победой на столе с колбой наголо, почётная должность условного уборщика, подлого уничтожителя чужих мытарств и виртуозного (иначе по шеям надают) затиральщика чародейских следов досталась моему рябому от сажи консультанту. Я, в свою очередь, должна была по-тихому избавиться от получившегося венца алхимической мысли, сначала, конечно, отряхнувшись и хоть слегка причесавшись, чтоб не травмировать нежную психику учащихся.

   Когда моя бедовая голова высунулась из аудитории, я тут же пожалела себя и свою несчастную долю, но, гонимая смачным Танкиным пинком-ускорителем, вылетела в коридор не хуже хвалёного нетопыря, едва не облобызав с разгона ближайшую колону. Дверь за спиной тут же предательски захлопнулась. Ой, велик Замок, а отступать некуда: за нами агрессивная чародейка! И я крысиными перебежками кинулась вдоль коридора в поисках подходящего для такого святотатства места.

   Уже вовсю шли занятия у второго потока. Из-за массивных дверей то и дело слышались нечленораздельные заклинания, вырывались радужные лучи света, тянулись веточки сизоватого дымка, просто тянуло пакостно. Громыхало. Где тише от неудавшегося левитирования, где громче от ругани наставников, а где просто устрашающе вопило ввиду отсутствия всё тех же наставников. Один из таких воплей заставил меня судорожно отскочить и геройски спрятаться за кадкой с чахлой осинкой, едва не расплескав неизвестную науке, но наверняка удивительно редкую и опасную смесь. В том, что она редкая (обычные так подозрительно не светятся) и опасная, мы убедились ещё в аудитории алхимии, пока пытались перелить эту быстро густеющую гадость из раскалённого котелка в узкую, чудом уцелевшую при погроме колбу, при этом получив шикарную дыру на моём штопанном-перештопанном ученическом плаще и обварив Танке пальцы. Я малодушно хотела вылить последствие неспособности к практической алхимии прямо в своё укрытие, но пожалела и без того обиженное жизнью растение. Худшей обиды, чем украшать коридоры Лачуги Сухостоя, именуемой в народе Замком Мастеров, я сходу придумать не могла.

   "Не гадь в родной стихии!" - яростно втирали нам на первом году молодые наставники по основам управления стихией, многозначительно тряся над головами аквариумом с подсолнуховой шелухой и одиноким грушевым огрызком. Понятия не имею, откуда там ещё и шелуха взялась! Памятуя это правило, я ловко юркнула в южное крыло, где, традиционно располагались мужские санитарные комнаты. Лучше сказать санитарные зоны, потому как без заклятья "Маски" туда и на двадцать шагов подойти было гадостно. Если здесь и обнаружат следы реактивов, то сильно ругаться не будут (тем более на меня), потому что парни умудрялись творить по шесть пакостей на дню, и с этим смирился даже педагогический состав.

   Почти не дыша, не столько из благоговения, сколько из-за запаха, я замерла пред дверями святая святых мужской половины Замка с интригующим изображением пучеглазого изгвазданного карапуза на непомерно огромной ночной вазе. Карапузу был пририсован кривой самокруток, а внизу красовалась казённая табличка: "Пожалуйста, не курите". Длиннорукие народные умельцы отскребли краску с замечания вахтёра, превратив высказывание в настоящий призыв. Помимо этой лепты, на двери и стенке красовалось ещё масса веских свидетельств непомерно развитого интеллекта, воображения и кругозора учащихся и подмастерьев. Почитать творения рук человеческих времени не было. Я смело распахнула двери. Видимо окна в импровизированной курилке отсутствовали ещё при проектировке южного крыла, зато уже тогда был скользкий пол и душераздирающие по скрипу петли. Не углубляясь в подозрительные застенки и не зажигая светляка, я наугад швырнула колбу в ближайшую кабинку и, услышав греющий душу всплеск, поспешила захлопнуть дверь.

   Рванула я оттуда со скоростью и повадками бешенного зайца. Вот только коварная лиса совести, больше походившая на любопытство смешанное со страхом, вредностью и подобием раскаянья, нагнала меня возле той самой осинки и почти за шиворот поволокла обратно. Невообразимо хотелось узнать, какую реакцию произведёт наш утиль-продукт.