За краем поля

   Стасий попытался спешно прикрыть кузине рот ладонью, аки сестра перешла в ту стадию опьянения, когда из хороших девочек получаются первокласнейшие ведьмы, а, значит, драка была неминуема. Как ни странно, Алеандр на подобную шпильку отреагировала на диво дружелюбно: похлопала Маниру по щеке, согласилась с заявлением и полезла на лавку с криками, что поёт лучше. Стасий ещё попытался её остановить, но, придерживая одной рукой рвущуюся в драку кузину, другой - кружку с пивом, попросту не успел. Девушка очень грациозно для своего состояния выпрямилась на самодельной сцене, вызвав молчание даже у пьяного музыканта, и, чуть промочив горло, запела:

   Сквозь прах веков и бури смут

   Судьба нам всем отмерена.

   Её враги не отберут,

   Не высекут намеренно.

   Она течёт в моей крови,

   В крови дедов и прадедов,

   Чьи песни в бой меня звали,

   Чьи смерти жизнь наладили.

   Голос у Алеандр мягкий, негромкий, скорее звонкий, чем проникновенный, летел над столами, изящными переливами. Отсутствие силы с лихвой компенсировалось чёткостью исполнения, что после надрывных воплей местного таланта и вовсе казались выступлением княжеской академической труппы. По лицам присутствующих девушка видела, какое удовольствие доставляет соскучившимся по нормальному пению старая походная песня. Видела и наслаждалась, ощущая свою власть над публикой и упиваясь возможностью заявить о себе.

   Мой взгляд суров от смутных дум,

   И духу нет забвения.

   То песнь Судьбы сквозь чуждый шум

   Взывает к нам в молении.

   Она течёт в моей крови,

   В крови дедов и прадедов,

   Чьи песни в бой меня звали,

   Чьи смерти жизнь наладили.

   Напрочь позабыв третий и четвёртый куплет, певица резко свернула выступление, чуть не свалившись с шаткой лавчонки. Едва стихли последние звуки песни, по залу прокатились нестройные, но очень искренние аплодисменты растроганной публики, что была рада любому развлечению, отличающемуся от бездарного бренчания баяниста Тимошки, впервые взявшегося за гитару не давеча, как сегодня утром.

   - Алелечка, Вы так очаровательно поёте! - восторженно отметил Равелий, с энтузиазмом приложившись поцелуем к девичьей ручке выше и значительно дольше дозволенного приличиями, явно рассчитывая в ближайшее время перейти на шейку. - Просто весенний родничок!

   Достаточно опьянённая долгожданным успехом девушка напрочь забывала смущаться столь откровенному проявлению восторгов и, напротив, прижималась к горячему поклоннику её многочисленных талантов. Видя такую идиллию, Стасий недовольно кривился, а сёстры Бельских так откровенно скрипели зубами, что будь у них во рту по подкове - мигом бы перетёрли на магнитную стружку.

   - А я ещё, между прочим, - довольно мурлыкнула травница, - и на арфе играть умею. Только делаю я это руками, а не головой!

   В этот момент за отдельно взятым столом вполне могла бы начаться полномасштабная драка, которой так опасался сын управляющего. Юрия даже подтянула к себе поближе тяжёлое блюдо из-под шашлыка. Щекотливый момент испортил ещё один почитатель талантов юной Валент, шумно пробиравшийся сквозь толпу посетителей. Невысокий крепкий мужичонка с характерным одутловатым лицом, что у всех владельцев питейных заведений образовывалось, казалось, раньше, чем высыхали чернила на купчих, был одновременно зол и чрезвычайно чем-то доволен. Противоречивые эмоции заставляли редкие рыжеватые от курева усы воинственно топорщиться, как у боевого таракана. Тащившийся за ним рослый, но чрезвычайно меланхоличный детина постоянно кивал на возмущённые реплики спутника, втихаря покусывая крупную головку репчатого лука.

   - Вот ты где, паршивка! - громогласно, что, впрочем, ничуть не скрывало странной радости, заорал хозяин кабака, ухватив травницу за свободную руку.

   - Что надо, дядечка? - неприязненно бросила Алеандр, попытавшись высвободить руку из захвата противных липких пальцев.

   - Ах, вот как ты заговорила? - зло прищурился мужичонка и с такой силой рванул на себя растерявшуюся девушку, что несчастная едва не слетела с лавки.

   - Да по какому праву? - подскочил с места Ломахов, у которого буквально из рук вырвали обихаживаемую девицу.

   Тяжёлая длань местного вышибалы, по размеру практически совпадающая с головой чародея, многозначительно опустилась на плечо артефактора, одним своим весом возвращая на место молодого человека.

   - Примолкни, цаца столичная, эта деваха деньги не вернула, - почти любезно пояснил здоровяк.

   - Четыре кружки сбитня свежего уделала, - поспешил вставить своё веское слово кабачник, от чего травница недоумённо смерила его взглядом, и мстительно добавил: - и кувшин элитного танцийского вина!

   От подобных претензий Стасий тут же подавился пивом, а Равелий взглянул на травницу с таким недоумением, будто сомневался уже в том, что в такое мелкое тело вообще способно поместиться столько жидкости. Тут уж разозлилась и сама травница.

   - Это ты кефир брагой разбавленный танцийским назвал? - вскричала она, для большей весомости ударяя по столу кулачком. - Да наш сторож самогон и то лучше делает, чем твой сбитень!